Å #116. Блуждал по трубам, как вода в душевых

Я сидел в пещерах, пытался найти безмятежность.
Блуждал по трубам, как вода в душевых.

Какая связь между песней Бориса Гребенщикова Слишком много любви и романом Джоанны Роулинг про Гарри Поттера и тайную комнату? И причём здесь апостол Павел?

В прошлой записи мы выяснили, что песня «Феечка» была написана в Коктебеле, название которого дословно переводится как «страна синих вершин». А ещё раньше обещали поговорить об апостолах Павле и Фоме. Какая тут связь? «Слишком много любви» родилась там же.

Борис Гребенщиков о песне: «Написана в Коктебеле. Я старательно писал другую песню, а потом вместо неё, в качестве отдыха». Вместо какого другого произведения написалось «Слишком много любви», музыкант не уточнил. Но для нас, наверное, важнее текст, и смысл, и скрытые цитаты. А их здесь предостаточно – от Нового Завета до Джоанны Роулинг, с остановками на станциях Гоголь и Пастернак.

Блуждал по трубам, как вода в душевых.

Внимательные слушатели «Аквариума» и параллельно киноманы давно обратили внимание на близость упомянутой строки к событиям, описанным в книге «Гарри Поттер и Тайная комната». Роман впервые был опубликован в 1998 году, а фильм вышел в 2002-м, так что кинолюбитель-Гребенщиков вполне мог «по горячим следам» обыграть этот эпизод у себя в песне. Итак.

Гарри Поттер в поисках тайной комнаты получил подсказку от Гермионы с одним-единственным словом – «Трубы». В диалоге с Роном Гарри вспомнил, что василиск ползает по трубам, встроенным в стены замка, и связал это с голосом из-за стены. Рон предположил, что вход в тайную комнату может находиться в туалете. Там друзья нашли спуск в открытое отверстие под умывальником.

«Полёт в трубе был похож на скольжение с крутой горы – бесконечной, тёмной, покрытой слизью. Мимо пролетали отходящие в стороны рукава, но ни один не был таким широким, как главный канал, который, извиваясь, круто уходил вниз». Получается, БГ заменил туалет на более поэтичные душевые, а смысл сохранил – блуждание по трубам в поисках ответа на вопрос. Кстати, на какой?

Конечно, о любви. Вот только у Гребенщикова эта тема принимает вид дилеммы: любовь «плотская» и «духовная» – где между ними грань? Избыток физической любви – есть ли грех? Избыток возвышенной любви, которая никак не выражается телесно, – есть ли добродетель?

Об эту «тень», мы помним, Борис Борисович спотыкался в «Цветах Йошивары». Есть приказ «внутри моей кожи» – приказ любить всё вокруг без ограничений, – но за избыток любви могут распять. Да, «их гвозди были трухой», но к кресту-то прибили. Вот и в «Слишком много любви» произошла трагедия:

Апостол Павел, апостол Фома
Спорили друг с другом, что такое тюрьма.
Один был снаружи, другой внутри,
Победила дружба: их обоих распяли,
Слишком много любви.

Апостол Павел

Оба апостола были умерщвлены, но не распяты. Распятие на кресте в иудейской среде считалось позорной казнью, почему её и избрали для Христа члены Синедриона. Апостола Павла, как римского гражданина, распять не могли. Его обезглавили при императоре Нероне, по разным данным – в 64 или 67 году. Апостол Фома проповедовал в Индии, и его приказал казнить правитель города Мелиапора Мисдай, в 68 или 72 году.

Вероятно, Борис Борисович имел в виду «сораспятие Христу» – термин, принятый в церковной догматике и означающий смерть за Христа через принятие мученического венца. Так что в данном случае глагол «распяли» можно считать синоним «казнили». А щепотку чёрного юмора добавляет выражение «победила дружба», по итальянской пословице: «Когда партия в шахматы заканчивается, фигуры складывают в одну коробку».

По поводу названия песни существуют разные версии. Одни вспоминают песню “Too Much Love Will Kill You” (1992) Брайана Мэя из группы “Queen”. Другие называют французский фильм “Trop (peu) d’amour” (1998) – «Слишком много (мало) любви». Третьи указывают на стихотворение Бориса Пастернака «Магдалина» (1949). В последнем грешница Магдалина сравнивает свою страсть к мужчинам в прошлом и новое, духовное влечение ко Христу в настоящем:

Брошусь на землю у ног распятья,
Обомру и закушу уста.
Слишком многим руки для объятья
Ты раскинешь по концам креста.

Фраза «слишком многим» пересекается с названием песни Гребенщикова. Это дало основание Евгению Ерёмину в диссертации кандидата филологических наук «Стратегии освоения библейского текста в творчестве Б. Гребенщикова» (2010) связать «Стихотворения доктора Живаго» и «Слишком много любви»: «Песенный рефрен становится амбивалентным и выражает, как минимум, две интенции: безжизненный муляж любви и любовь-чудо, бесконечная, безостановочная».

Мы уже как-то упоминали высказывание Бориса Борисовича, что любовь тождественна внутреннему я, она изнутри заставляет человека светиться и делать благое для окружающих. Своего рода генератор, который вырабатывает и приумножает любовь. В отличие от потребительского отношения к мнимому объекту вожделения, когда «каждый хочет чужую, никто не хочет свою». И вот это ослепление ложной любовью и приводит к тому, что веки обрастают до пола.

Хэй, поднимите мне веки,
Слишком много любви.

«“Подымите мне веки: не вижу!” – сказал подземным голосом Вий – и всё сонмище кинулось подымать ему веки». Конечно, мы помним бессмертного гоголевского «Вия», а его советская экранизация у многих детей вызывала ночные кошмары. А хулиганское воззвание «хэй» отсылает нас к строке из начальной песни альбома «Сестра Хаос» – «500»: «Хэй, кто-нибудь помнит, кто висит на кресте?».

Интересно, что «Слишком много любви» никогда не исполнялась на концертах. Отчего? Может быть, дело её в интимности? Когда вроде бы песни сочиняются для того, чтобы их петь. Но с другой стороны – одно сердце, и так много любви, что даже немножко стыдно.

ЦИТАТНИК АКВАРИУМА

Присоединяйтесь к сообществу ВКонтакте
Именно эта запись в VK