Это — сон №94 из собрания сновидений Михаила Кожаева
Свершив свой земной путь, я усну глубоким сном,
вернувшись к началу – вновь пробужусь.
Чжуан-цзы
За 11-м корпусом университета, где в реальности стоит высокая труба, располагается теперь двухэтажный кирпичный дом (кирпич красный). За этим объектом я наблюдаю больше двух суток: подмечаю, кто выходит и кто заходит, в какие часы проход внутрь свободен. Наконец, я решаюсь выйти из засады и приближаюсь к лестнице: она поднимается слева направо по стене дома вверх, ко второму этажу.
На двери висит железный засов с замком. Я достаю из кармана зелёную записку для Кости и вкладываю её под засов. Но моё сообщение там слишком заметно, и я отодвигаю массивную железную ручку в сторону – и вижу, что под ней ещё пять-шесть штук таких же зелёных записочек. С усмешкой я всё же добавляю к ним свою седьмую.
В следующее мгновение я оказываюсь уже внутри дома. Наверху обставлено очень прилично, роскошно и даже антикварно; теперь здесь полным ходом идёт вечеринка. Между двух зал на диване сидят много молодых людей. Они благосклонно отодвигаются, уступая мне место в центре, и я с удовольствием подсаживаюсь к ним. Только теперь я замечаю, что справа от меня мирно держит в руке бокал Олег Меньшиков в костюме Остапа Бендера, а слева – в воздушном платье очаровательно улыбается прелестная Ольга Красько.
Поздним вечером я остаюсь во всём доме один и тщательно обыскиваю выдвижные ящички и полки. Неожиданно открывается запертая до того дверь, и из проёма появляются несколько чекистов. Скрываясь от них, я выбегаю к чёрному ходу на втором этаже (там тоже есть лестница), но останавливаюсь перед слишком большой высотой. Двое нквдешников с силой хватают меня за руки и ведут вниз по той же лестнице. «И почему я не воспользовался ею», – посещает меня горькая и безутешная мысль. Тем более что на крутом склоне, в темноту и помойку которого я побоялся спрыгнуть, – я замечаю это только теперь – друг на друге в несколько рядов стоят деревянные табуретки, составляя метра четыре в высоту.
Обессилевший от собственности глупости и трусости, я громко вопрошаю в пустоту:
– О, горе мне! Почему я не спрыгнул!?
Один из чекистов тогда с прищуром интересуется у меня:
– А если бы спрыгнул, как бы действовал дальше?
Совершенно успокоившись, я начинаю объяснять чётко и подробно:
– По табуреткам, как по ступеням, спустился бы вниз, ничего бы себе не сломал. А вы бы не догнали, потому что табуретки я бы свалил!
07.02.2006