Это — сон №76 из собрания сновидений Михаила Кожаева
“Вот девушка видит сон, ей кажется, что она трамвай,
она едет и звенит, ей очень весело, она чувствует,
что наполнена людьми. Хороший сон, очень хороший сон,
– подумал Анфертьев, – может быть, она, милая, была
беременна и страдала, а вот во сне получила облегчение”.
К. Вагинов. «Гарпагониана»
Эпизод первый. Окрестности города закрывает теперь от наблюдателя только небольшой холм, покрытый редкой, глиняного цвета травой. Вечер клонится к закату, и медные лучи солнца превращает пустынный пейзаж в нескончаемые золотые россыпи. Наконец, на горизонте появляется огромный полуразрушенный амфитеатр. Его огромные своды резко выделяются на фоне плавных очертаний природы. Несмотря на то, что от архитектурного сооружения меня отделяет ещё полчаса ходьбы, уже в следующую секунду я оказываюсь внутри мрачного цирка.
Амфитеатр освещён горящими факелами, но даже так представляет собой – особенно сейчас, в ночное время – «закопчённый», заколдованный круг. Всё здание поделено на две части. Левую половину занимают светлокожие мужи в белых туниках, каждый со свитком в руке. Правая полусфера забита коричневыми людьми, по виду напоминающими эфиопов, очень воинственными, явно враждебно настроенными по отношению к своим противникам. В цирке постоянно раздаётся оглушительный гул, бешеные удары барабана, иногда кто-то выкрикивает призывы к столкновению или ругательства.
Спустя некоторое время на арене появляется главный участник состязания. В львиной шкуре, с коротким, но острым мечом из железной клетки выходит доблестный воин. Его глаза горят мужеством, разбавленным неизвестностью; ноги полусогнуты в коленях; он ожидает своего противника. Наконец, зрелище начинается.
Из квадратной дыры в самом низу округлой стены выползает тонкая, как струна, змея и направляется прямо к герою. В неистовом рёве публика приветствует подобный поворот событий. Всего одним точным ударом оружия гладиатор рассекает гадину надвое; расстроенная толпа недовольно вздыхает. На место убитой гадюки заступает другая змея, шипящая и описывающая круги вокруг воина. Выждав время, храбрец отрубает ползущей голову. Так ещё несколько рептилий поочерёдно выбрасываются на арену, но всех их уничтожает блестящее остриё.
Наконец, под самый занавес выступления из-под купола выпадает огромная в своих размерах двуголовая змея – амфисбена. Сгибаясь в подкову, она набрасывается на свою жертву сразу двумя пастями, издавая неимоверное и ужасающее шипение. Иногда она сворачивается бумерангом и, раскрутившись на земле, взлетает вверх на человеческий рост и бьёт достойного мужа «хвостом» в голову. Так продолжается несколько раз, и невольный солдат уже начинает отходить от центра к окружности зала, как останавливается, словно ужаленный неожиданной мыслью, и что есть сил кричит на змею:
– Ура, Борис! Ýра, Бóрис! Уробо-орос!
Ошеломлённая ударом судьбы рептилия застывает на месте и, как бы следуя тайному заклинанию, ртом одной головы пожирает другую. Из раны начинает течь густая кровь, а смиренная змея неподвижно повисает вертикально в воздухе в самом центре амфитеатра; весь зал единогласно замолкает в общем невольном вздохе. Тогда хитроумный воин подбегает к онемевшей змее и, как по канату, взбирается на самый верх, на всю длину угрожающе-страшной нечисти. Гладиатор просовывает свою руку змее в пасть и вытаскивает оттуда красное яблоко, после чего обхватывает склизкую шкуру и спускается вниз, как по пожарной трубе. Под ногами спрыгивающего победителя проламывается земля, и тот исчезает в неизвестном подземелье.
Эпизод второй. В здании гимназии я оказываюсь в коридоре левого корпуса. В ночной тишине неслышно даже храпа сторожа, но с периодическим противным трением о кафельный пол я передвигаю к кабинету химии огромный аквариум со свиноматкой внутри. Животное ужасно визжит и бьёт своими чудовищными копытами в стёкла высокой ёмкости. Устав от долгого и изнурительного труда, я останавливаюсь под свиной аккомпанемент, чтобы вытереть с лица крупный пот и передохнуть.
В это время из аудитории выходит лично Борис Гребенщиков. Одетый в классический чёрный фрак, он делает несколько шагов по направлению ко мне, оставляя после себя вместо двух по четыре следа в виде раздвоенных копыт.
– Тяжело тебе? – спрашивает у меня музыкант с лицом невозмутимого секретного агента спецслужб.
– Вы что, не знаете закона всемирного тяготения? – не без иронии отвечаю я вопросом, которым будто бы можно разъяснить ситуацию.
Гребенщиков немедленно меняется в лице и, дрожащими руками доставая кнут, остервенело начинает хлестать меня… по стене. Руководитель Аквариума бьёт по штукатурке, а у меня на коже появляются кровавые рубцы; с покрытия отлетают куски краски, а на мне открываются глубокие язвы. Не выдерживая невыносимой боли, я завываю волком, но не могу ничего предпринять для собственной обороны. Видя мою слабость и беззащитность, свинья перестаёт визжать и начинает безудержно хохотать, заливаясь от смеха. Вскоре, однако, она не выдерживает накала коллизии и взрывается на несколько десятков миниатюрных поросят, которые за неё продолжают хихикать своими тихими, но задорными голосами.
10.12.2005