Это — сон №60 из собрания сновидений Михаила Кожаева
…зубчатые ритуальные ножи для извлечения крови
выполнялись исключительно изящно и представляли собой
настоящие произведения искусства. По своей форме они
напоминали тех самых «змеев сновидений», которые
являлись в видениях практикующим кровопускание…
При потере крови в ходе ритуала мозг вырабатывает
вещества, стимулирующие появление галлюцинаторных
видений. Древние мексиканские шаманы – «видящие» –
достигали этого эффекта намеренно.
Вокруг света. 2006, №3 (2786). С. 144, 147.
Четвёртый эпизод. Вместе с моим другом Костей-психологом мы едем на моей «Волге» без шипов. На Ивановских дача машина глохнет и начинает катиться, после чего быстро останавливается на обочине. Однако, находясь на наклонной поверхности, мы постепенно возвращаемся назад на проезжую часть, по которой к нам приближается автобус. Изо всех сил я давлю на тормоза, но как назло они подводят в самый ответственный момент.
Уже приготовившись к страшному удару, мы с Костей в самый последний момент успеваем освободить занимаемую полосу, по которой тут же проносится десятитонный монстр со вжавшимся в штурвал водителем. Переведя дух, мы, однако, понимаем, что находимся теперь на встречной, а скорость нашего качения неизбежно растёт. Мимо заправки «Волга» стремительно «течёт» к гаражам, откуда как раз выезжает оранжевый «Камаз». Пытаясь спасти наши жизни, я поворачиваюсь к заднему стеклу и, нервно манипулируя рулём, «объезжаю» грузовик и попадаю во второй или третий проезд. Закатившись на небольшой подъём, мы, наконец, останавливаемся.
Третий эпизод. На входе в концертный зал, между стеклянных дверей, мы стоим всей семьёй. Отец держит в руках очки с оправой из настоящего золота и хвалится нам, что кто-то, видимо, их обронил, а он нашёл. Со стороны холла к нам подходит молодая женщина и, встав перед нами в позу, показательно одевает синие пластмассовые очки, а поверх них – те, что она у всех на виду берёт у отца. Дама игриво поворачивает голову в положение «три четверти» и, вытянув губы трубочкой, моргает нам глазками через два слоя линз, как бы ожидая нашей реакции.
– Да-да, это ваши очки, это вы потеряли! – в один голос уверяем её мы, словно удостоверенные таким демонстративным доказательством. Довольная собой, женщина кокетливо улыбается нам и покидает зал вместе с бывшей нашей, а ныне – со своей «добычей».
Отец и двое его сыновей, мы втроём выходим на улицу. Папа достаёт из кармана точно такие же очки, что и предыдущие, и снова вертит их в руках как новую находку. Затем неожиданно отламывает одну наушницу и отдаёт её мне, аргументируя свой поступок тем, что она у него «не помещается». Всю оставшуюся конструкцию отец передаёт моему брату, и, довольные, мы направляемся домой.
Второй эпизод. В доме по нечётной стороне на улице Демешковской (на Косой Горе) я, как свидетель, присутствуя при медицинском заключении об одном больном. В центре комнаты на стуле сидит врач и рассказывает историю болезни молодого наркомана.
– Он держался два или три месяца, – объясняет доктор, – но затем расслабился и принял препарат. В результате укола он заразился trismegistus hermeticum – страшной, неизлечимой болезнью. Человек этот, – с таинственностью заключает профессор, – Белый.
Передо мной молнией возникает неподвижный фотографический портрет позднего, каким он был уже в Берлине, Андрея Белого: седые вихры, просверленный мутным светом взгляд. Неожиданно изображение исчезает, сменяясь самим писателем. Его появление будто бы скрыто от непосвящённых лиц и нежелательных глаз. Моему же зрению доступна только часть тела мыслителя, я даже не вижу его головы. Одни лишь небольшие, иссохшие ступни ног зияют передо мной, покрытые невыносимой для больного ярко-жёлтой сыпью, проникшей в саму кожу и даже глубже.
Первый эпизод. На той же улице Демешковской я стою с моим одногруппником Антоном. Перед нами чернеет вход в некую таинственную комнату. Внутри неё внушительная библиотека, старинные книги которой сияют своими кожаными переплётами. Из ниоткуда появляется Александр. Я чувствую, что он – воплощение дьявола; начинаю усердно молиться и, пока он этого не видит, даже крещусь.
– Положи свою ладонь, – приказывает Александр Антону, – поверх моей.
Мой спутник покорно подчиняется.
– Сто чертей выгнал ты отсюда, – отвечает ему искуситель.
– Сделай то же самое, – обращается теперь он ко мне.
Внутренне сосредоточившись, я кладу свою руку.
– Семьдесят, – как бы принюхиваясь, сообщает Александр. Меня берёт зависть по отношению к Антону, но тут дьявол неожиданно добавляет: – Тысяч [демонов изгнал ты отсюда]!
09.11.2005