Это — сон №56 из собрания сновидений Михаила Кожаева
Эпизод первый. По федеральной трассе я еду на машине с юга, где прекрасно отдохнул и набрался сил. По ошибке поворачиваю не в том месте, проезжаю один пост ДПС, ещё через тридцать метров – другой, а за ними меня встречает тупик. Разворачиваюсь, возвращаюсь назад. Довольный гаишник, в сладком предвкушении помахивая своим жезлом, останавливает меня на досмотр. Я предъявляю милиционеру документы, но он указывает мне следовать за ним и ведёт меня по дачном проходу вниз.
– Проверка займёт часа три, не больше, – успокаивает меня инспектор, – но зато по её окончании мы тут же отдадим документы.
– Нельзя ли совершить процедуру побыстрее, – в ответ непрозрачно намекаю я, и гаишник меня прекрасно понимает. Мы договариваемся о взятке в пятьсот рублей, и, что называется, «доложив» инспектору, я уезжаю восвояси.
Эпизод второй. За соседним («охринским») домом у меня на Косой Горе сегодня возле ступенек чёрного хода оживлённое собрание. Один из жильцов вынес на улицу телевизор, и теперь весь двор с горячностью обсуждает транслируемый футбольный матч. На поле играют «красные» и «синие», никаких других опознавательных знаков на экипировках спортсменов нет.
Синие переходят в атаку, и в сутолоке у ворот защитник красных забивает в свои ворота. Болельщики отличившейся команды радостно вскидывают руки, приветствуя такую досадную ошибку своих противников. Показывают замедленный повтор, и я понимаю, что гол забит не «своим», а нападающим синих, хитро прокатившим мяч между ног соперника. Комментатор матча, тоже поначалу не усмотревший уловки, в восхищении поясняет:
– О, это фирменный приём, к сожалению, забытый сегодня, но от которого не отказался такой-то синий (при этом он называет автора футбольного шедевра), продемонстрировав высокий уровень своего мастерства.
Эпизод третий. В военное время студенты нашей группы сидят на кафедре. Юрий Викторович Земцов читает лекцию, тема которой дословно звучит так: «Промышленность и торговля в Москве на рубеже XIX – XX веков». Периодически из пробитых крыш сыплется земля от падающих бомб, в некоторых местах стены превратились в руины. Декорации опустевшего города и голые деревья осени будто погружают мир в безразличную и усталую скуку; на улице ведётся вялый обстрел.
Но совсем другое настроение преобладает у нас на занятиях. Мои одногруппники отвечают, вкладывая в свои сообщения душу, идёт интересная и насыщенная различными сведениями дискуссия. Я же сижу, что называется, хлопая глазами. Ничего из того, о чём говорят в полуразрушенной аудитории, мне неизвестно. Более того, я даже незнаком с некоторыми понятиями, которые употребляют студенты и преподаватель. Ко времени, о котором идёт речь, у меня уже исписана нижняя часть предыдущей страницы и верхняя – следующей, оборотной. И большую часть из всего конспекта представляют собой новые понятия и их определения.
Юрий Викторович задаёт группе некий вопрос. Антон поднимает руку и начинает отвечать о «ременах». Это слово образовано из трёх составных, каждое из которых отдало от себя по начальному слогу, по принципу: Бенелюкс = Бельгия + Нидерланды + Люксембург. «Ремена», таким образом, обозначает сословие с общим названием для трёх подсословий: ремесленников и двух других, которых я не запомнил.
Эпизод четвёртый. В ожидании поезда народ толпится на платформе. У меня в кроваво-красной котомке лежит пистолет, из которого я намерен застрелить одного человека из прибывающего поезда. По рельсам, успевшим покрыться снежинками, проходит первый состав, и я уже собираюсь «встречать» свою жертву, как неожиданно – что называется, прямо под нос – выкатываются два или три служебных вагона, преграждающих встречающим путь. В волнении я тороплюсь обежать препятствие, как сзади прибывает ещё и электричка. Весь мой замысел у меня на глазах накрывается медным тазом.
Раздражённый, я лезу в котомку, но тут замечаю, что оставил свой заветный узелок у ограды рядом со зданием вокзала – скорее туда! Задыхаясь от бешеного бега, я хватаю свой «тайник» и сбиваясь с ног несусь обратно с одной-единственной мыслью: лишь бы не опоздать. У нужного мне вагона в недоумении переминаются четверо или пятеро мужчин.
– Двери-то не открылись, – разводя руки, сообщают они мне.
Как хорошо, значит, я ещё могу успеть совершить задуманное. Однако состав, так никого не выпустив и не впустив, трогается с места и начинает ускоряться. В новом приливе злости я ещё пробегаю некоторое расстояние по платформе, как из громкоговорителей раздаётся информация: «Идите к ДПС-никам, они вас устроят». С большой обидой на железные дороги мы с бабушкой спускаемся к базару и, решительно шествуя мимо южан, останавливаемся у одного из лотков с фруктами и покупаем два или три мандарина.
30.10.2005