Правильнее было бы назвать эту статью «Фонетические приёмы вуалирования обсценной лексики в творчестве Эдуарда Сурового». Но в пользу утверждённого заголовка выступила, во-первых, его краткость, понятность и известность. А во-вторых – более эффективное индексирование в поисковых системах с целью раскрутки блога.

Смысл приёма, используемого в серии скетчей «Эдуард Суровый» Гарика Харламова и Тимура Батрутдинова, на первый взгляд простой и легкосоздаваемый. Мода на маскировку бранной или откровенно матерной лексики в отечественной попкультуре зародилась в конце 1990-х годов и наиболее яркое своё воплощение получила в шутке команды КВН «Утомлённые солнцем» в исполнении Михаила Галустяна:

Нас орда!
А нас – рать!

Казалось бы, нехитрый приём – подобрать слова, которые звучат так же, как и некоторые бранные словечки. Однако лёгкость и незатейливость подобных шуток говорит о филигранном интеллектуальном юморе их создателей. И совершенно точно – придумать такую шутку очень нелегко! Попробуйте на досуге спрятать в игре слов какое-нибудь неприличное слово или оборот. Единственная просьба при этом – не писать варианты в комментариях…

Возвращаясь к творчеству Эдуарда Сурового в шоу «Comedy Club», можно заметить, что завуалированная бранная лексика встречается практически в каждом его выступлении. Как бы мы ни относились к мату, нужно признать, что он весьма распространён в современном обществе. С той же самой сцены, откуда вещают Харламов и Батрутдинов, можно услышать совершенно неприкрытый мат из уст их коллег по цеху. И это стало настолько привычным, что уже не режет слух и не вызывает такого шока, как это было сразу после появления Comedy Club.

Однако куда интереснее всем известные слова-табу замаскировать и выдать в игре слов. И если в самом начале авторы скетчей ограничивались всем понятными приёмами и даже избитыми шутками, то сегодня механизмы шуткообразования значительно расширились.

Возьмём, к примеру, призыв Эдуарда Сурового в адрес девушек, заскучавших в Амстердаме, приехать в Роттердам:

Если в Амстердаме заскучаете –

Приезжайте в Роттердам, я обещаю!

Шутка, прямо скажем, очевидная и даже заезженная. Вспомним комедию «Ширли-мырли», в одном из эпизодов которой сурдопереводчик на телевидении специфическими жестами передаёт названия городов Осло, Глазго и всё того же не дающего покоя комикам Роттердама.

Примерно в этом же стиле построены скетчи, обыгрывающие мужские и женские половые органы. Здесь сразу вспоминается история с покупкой китайского пуховика («И теперь весь в пуху я!»), заполнение некоей Светланой поисковика компании Yahoo («Yahoo ей заполнено!») и невозможность дифференцирования пса и кота у соседки:

Это у вас кот, да?

Да, это кот, да!

А это у вас пёс, да?

Да, это пёс, да!

Несколько более сложными выглядят истории о необходимости подписи деда при продаже квартиры («Подпись деда, подпись деда, подпись деда мне нужна!»), семейный подряд весёлого молочника («К литру литр, к литру литр, к литру литр молока!») и выборе между хакером и дайвером («Спи с дайвером, спи с дайвером, спи с дайвером, родная!«). Обращает на себя внимание и тот факт, что во всех случаях используется тройное повторение, придающее больший эффект речевому обороту.

Собственно, указанный эффект вызван причудливым сочетанием букв в совершенно нейтральных слов, которые вместе звучат как брань или оскорбление. Как наглядный пример можно вспомнить историю альпиниста Яши, который подошёл слишком близко к действующему вулкану:

И теперь Яша, лава…

Разумеется, трансформация «Яша_лава» в признание «Я_шалава» возможна только на слух, почему и можно говорить о фонетическом механизме шуткообразования. То же относится к истории употребления эскимо после длительного перерыва («Давно на палочке не ел я эскима!») и звуковым ласкам в отношении Нины («Прильнул я к уху Нины…»). Наиболее сложным в этой цепочки является преобразование повеления жене в причастие прошедшего времени в пассаже о происхождении богатства:

Откуда всё это у нас?

Всё – спи, жена!

Ничего кардинально нового в такой игре слов, казалось бы, нет. Умная, хотя и на грани фола маскировка бранных слов и оскорблений, (затрагивающих, в частности, тему сексуальных отношений) существовала всегда. Знаменитый Маяковский – и тот не удержался уколоть поэтессу Веру Инбер крайне двусмысленным двустишьем:

Ах, у Веры, ах, у Инбер что за ножки, что за лоб!

Целый век бы любовался, любовался на неё б!

Однако Эдуард Суровый идёт дальше, можно сказать – расширяет горизонты подобного юмора. В одном из последних выступлений инструментом шуткообразования выступило не соединение слов, а произнесение вполне известного географического региона при насморке. Лирический герой Эдуарда Сурового сильно заболел на крайнем севере и жалуется:

Там, в Ябало-Ненецком округе,

На Ябале отморозил нос!

Данный эффект уже с трудом передаётся в письменной речи и может быть адекватно воспринят только при просмотре скетча. Так что можно говорить о том, что маскировка бранной лексики в юмористических целях будет приобретать в творчестве Эдуарда Сурового всё новые варианты.

В заключении хочется вернуться к изъезженной вдоль и поперёк теме кота и пса. После появления одноимённого мультфильма кто только не шутил про котопса. Наиболее радикальную версию представили создатели «Гриффинов», поставив вопрос, как какает котопёс и выдвинув предложение, что через рот кота и наоборот. Более пристойный вариант озвучили Сергей Светлаков и Дмитрий Брекоткин из «Уральских пельменей» периода КВН. Кота и пса они перенесли в историю бременских музыкантов и трансформировали их общее имя в «писикотов». И вот Эдуард Суровый предлагает новую трактовку, затрагивающую нижний сегмент юмора, пускай и интеллектуального. О чём это говорит? Думается, о том, что даже в условиях профанизации и моральной вседозволенности общества всё равно остаётся стремление уйти от прямых шуток «ниже пояса» и бить туда с умом, исподтишка. А найдёт ли данная тенденция подтверждение – узнаем из новых песен Эдуарда Сурового.
 

Популярные статьи «Автоответчика»

Профессия — аниматор	Странные иконы	День Гиннесса