Это — сон из третьего тома
«Полного собрания сновидений»
Михаила Кожаева

Сон на 30 ноября 2022 года.

Снилось, что я познакомился с группой каких-то замечательных молодых людей. Они образованные, весёлые, много чего знают, много о чём говорят. Одним словом, нескучные и всегда воодушевлённые! Нет в них вот этой повседневной серости, как обычно бывает, нет глухости друг к другу.

Мы проводим вместе пару дней, но вдруг оказывается, что случилось нечто страшное. Одного из ребят этой компании арестовали. Статья – за хранение наркотиков. Все переполошились, и я с ужасом осознал, что все здесь употребляют наркотики, и у многих хранится их большое количество дома или на даче. А мы как раз находимся в загородном доме у одной девушки. И она признаётся, что у неё тут везде расфасованы кучи порошка.

– Вот это вообще не смешно! – сгоряча выпаливает она. – Потому что меня сейчас за руку схватят и посадят лет на 15!
Не успевает она это договорить, как у неё за спиной появляется следовательница. Она громко представляется и предъявляет хозяйке дачи удостоверение. Смотрит на меня, видит, что я здесь новенький, и говорит:

– Будете понятым!

А дело в том, что я действительно ни сном ни духом ни про какие порошки. В отличие от следовательницы, которая прекрасно осведомлена обо всём, что происходит здесь и в десятке других мест. Она достаёт телефон и зачитывает переписку участников группы, к которой я недавно присоединился. Например, следовательница озвучивает одно из сообщений:

– «Мама передала засолку, помидорчики – пальчики оближешь!». Вы думаете, мы не знаем, что это значит? Засолка – партия пришла, помидорчики – это кокаин. Мы даже знаем, кто и через кого передавать должен. Так что здесь мы у вас всё найдём в один счёт!

И с этими словами настырная следовательница начинает обыск. А меня приглашает вслед за собой, поскольку я был выбран понятным.

Между тем, я понимаю, что обязан помочь новым друзьям, спасти их. Но как это сделать, если я действительно не знаю, где и что у них спрятано? Тогда я понимаю, что по ходу пьесы должен «въехать» в их сленг, которым и они, и следователи пользуются не первый год, и максимально запутать обыск. А в идеале – незаметно забрать спрятанный порошок и высыпать его на улицу или в унитаз, как получится. Одним словом, я начинаю импровизировать и уточняю у следовательницы:

– Скажите, а долго будет обыск продолжаться? А то меня шампиньонами угостили, а у меня несварение случилось…

Тут следовательница останавливается, как вкопанная, и уточняет:

– Шампиньонами? а где вас ими угощали?

Я веду её к веранде и там на столе показываю натурально на банку открытых шампиньонов. Следовательница отмахивается рукой и недовольно тараторит:

– Да нет же! Ну вы не понимаете, о каких шампиньонах речь! – и возвращается обратно, где начинала поиски.

Но там уже успели достать и уничтожить тайник. И вот в таком духе я путаю следы дальше, попутно узнавая из первых рук, какие вещества за какими вывесками прячутся в этом новом для меня мире завуалированных соответствий.

Вероятно, я узнал бы об этом сленге всё, но меня разбудил телефон жены, на который стали сыпаться сообщения из родительского чата. Я встал, включил у неё режим полёта и снова лёг – в наивной надежде, что мне сейчас приснится продолжение. Только вместо этого мне приснилось, что я вылетел на самолёте (очевидно, из-за режима полёта) в Германию и на борту должен был следить, не появятся ли в небе турецкие десантники.

Спецагенты, которые давали мне это задание, в ответ услышали только моё недовольство:

– Чёрт возьми! вы не дали мне до конца узнать молодёжный сленг, какие вещества каким соленьям соответствуют! – недовольно буркнул я и развёл сонными руками.

Спецагенты переглянулись и решили в ту ночь мне больше ничего не снить. А я заснул, и мне больше ничего не приснилось ни про помидорчики, ни про шампиньоны, ни про перчики халапеньо вперемежку с кайенскими.

Все сны третьего тома
полного собрания сновидений