Это — сон №137 из собрания сновидений Михаила Кожаева
После работы над дипломом, глубоко за полночь лёг спать. А перед этим вечером, за ужином, смотрел серию «Доктора Хауса», в которой он во сне галлюцинирует и видит расплывающееся вширь и сужающееся обратно лицо Кадди. И после всего этого в предсонных грёзах мне представляется следующее.
Я лежу в палате реанимации после операции. Рядом со мной стоят главврач и медсестра, которая проверяет мою капельницу. Я прихожу в себя, но чувствую, что что-то не так с сознанием. Такое ощущение, будто голова растеклась по подушке и кровати, как плавленый сыр. Моя голова теперь не шар размером с мяч, а какое-то корыто. Но каждую его часть я ощущаю как часть моей головы, как собственное тело.
Я понимаю, что либо отхожу от наркоза, либо испытываю галлюцинации, потому что я замечаю собственные глаза у себя на груди.
– Я могу видеть свои глаза без зеркала! – немедленно сообщаю я сестре в приливе энтузиазма. Правда, практически сразу меня настигает неопределённое состояние, в котором смешались страх и эйфория, радость и потерянность. Момент испуга также связан с тем, что, пока я говорил, я ощутил, что произношу слова ртом, расположенным не на своём месте, а, как ни странно, на пупке. А пупок, наоборот, занял место рта. Всё это я отчётливо вижу глазами на груди. Кроме того, происходит смешение восприятия: я начинаю слышать не только ушами, говорить не только ртом и так далее.
На некоторое время я, видимо, отключаюсь, потому что в следующий раз я снова прихожу в себя, и вновь передо мной оказывается главврач. Я смотрю мимо него, слева находится цилиндрический пылесос с большим ртом. И я замечаю доктору:
– Говорящий пылесос улыбается!
Впрочем, я сразу же понимаю, что, скорее всего, это плод галлюцинации, и усилием воли заставляю себя не видеть пылесоса, заставляю его исчезнуть. Я перевожу взгляд на врача, всячески стараясь ухватиться за реальность. Но «реальность» подкидывает мне ещё больший сюрприз: я замечаю торчащего из задницы доктора ярко-багрового осьминога.
– Доктор, у вас в заднице осьминог! – сообщаю я и смеюсь в голос от собственного наблюдения, настолько оно нелепо.
Главврач остаётся скуп на эмоции и приказывает сестре ввести мне в капельницу такой-то препарат, чтобы я успокоился и уснул. Тем временем осьминог сзади доктора разрастается, поднимается и садится ему на голову, так что голова осьминога полностью, реально и нераздельно отождествляется с головой врача. Это как бы одна и та же ипостась. От этого я начинаю смеяться ещё задорнее:
– Доктор – царь осьминогов! – провозглашаю я.
Пока мне в капельницу вводят требуемый препарат, я задумываюсь: почему в палате никого нет, ведь сейчас время утреннего обхода? И начинаю активно представлять интернов, которые тут же и появляются, реализуются, воплощаются на своих местах. Я навоображёвываю их человек пятнадцать. И когда они занимают собой всё пространство передо мной, я объявляю им:
– Вы не интерны, вы – грибы!
И начинаю представлять белые грибы, только шляпками вниз. Получается, будто студенты стоят на зонтиках (но это именно перевёрнутые грибные шляпки), а сами они – говорящие «ножки». В это время в палате – а она на втором этаже – открывается окно, и в сторону двери бегут солдаты. Пробежит одна партия, и перерыв. Спустя некоторое время следует вторая группа. Я высказываю собственное наблюдение на этот счёт, но реакция врача и интернов меня удивляет: оказывается, никто из них не видит никаких солдат…
Тогда я понимаю, что введённый медсестрой препарат начинает действовать. Меня тянет в сон. Я борюсь с этим, не находя ничего лучшего, как быстро-быстро перечислять имена древнегреческих философов, чтобы не заснуть.
– Эмпедокл, Платон, Гераклит, Парменид, Сократ, Левкипп, Демокрит… – скороговоркой обращаюсь я к студентам.
В этот момент я в последний раз ощущаю активность бодрствующего сознания и физически чувствую, что сейчас меня вырубит. К горлу подходит всё суживающий мешок – это волынка, о которой я понимаю, что это и есть тот самый осьминог. Мешок застревает в горле, мешая дышать, и я начинаю срыгивать то, что внутри моего пищевода. А внутри оказываются те самые философы, которых я только что перечислял. Они вылетают у меня из чрева в виде бочонков для игры в лото, вырезанных из грибов. Бочонок-Эмпедокл, бочонок-Гераклит. Изрыгнув миру всех мыслителей Древней Греции, которых я успел назвать, я теряю сознание и обмякаю в кровати.
Совершенно галлюциногенный сон!!!
04.05.2011