☛ Это раздел повести
«Симон и Григорий»

Глава 25. Симона и Григория приглашают в летающую избу

– Гриша, открой! Гриша, это я! Да что ты там, заснул, что ли?

Пару минут раздавалось копошение, и Григорий, наконец, отворил дверь своего номера. На нём (на Григории, не на номере) был накинут халат, лицо его было небрито, глаза – словно ввалились в череп. Было видно, что он мало спал в эти трое суток.

– Симон, это ты? А я тут… мылся! – соврал Григорий.

– Да я тоже мылся всё время, Гриш, не переживай! – Симон с хозяйским видом прошёл внутрь и сел на ближайшем кресле. – Тебе чего больше всего понравилось?

– Мне понравилось: жена привела подругу! Ну надо же – додуматься до такого!

– А мне – доильный стол! Видел такое?

– Вообще извращенцы!

– И не говори! Но я тут по другому вопросу. Тут, оказывается, нас хотят в Москве показать местным боярам! Типа, мы из-за своих счетов сами боярами стали!

– Ух ты! Ну тема!

– Ну так что, полетим?

– Ага, только воронье перо в метлу вставлю – и можно на взлёт! Из ступы!

– Да ты не понял! Вот человек, он обещает доставить нас в Москву за час. У них какая-то летающая изба есть. Тебе там массаж делают, а она летит тысячу вёрст в час! Попробуем?

Григорий разглядел человека, который по-прежнему переминался в дверях с ноги на ногу.

– Симон, а как ты думаешь? – серьёзно спросил его Григорий. – Может быть, мы отравились некачественным самогоном и сейчас нам представляются всякие бредовые видения? Пока мы умираем где-нибудь под столом, а? Ну как ещё можно допустить книги с движущимися голыми женщинами и летающие по воздуху избы? Ну не может такого быть!

– Да может, Григорий, может! – уверил его Симон. – Ну подумай сам: если бы мы некачественным самогоном отравились – мы бы с тобой не разговаривали друг с другом, каждый бы сам по себе умирал, врозь!

– Ах, ты вот так рассматриваешь нашу дружбу?

– Да это же простая физиология, причём здесь дружба!

Григорий осклабился – так сильно его задела фраза товарища.

– Ах, вот так ты всё это расцениваешь? То есть, если следовать логике Лао-тсе о переселении душ, то после смерти наших бренных тел мы бы не нашли друг друга в будущих воплощениях?

Симон понял, что задел не ту струну в настроении своего приятеля, но не успел толком оправдаться, потому что из опочивальни Григория вышла девушка с халатом в руках. Она оглядела всех присутствующих, аккуратно положила халат на край свободного стула и сказала:

– Ну ладно, Гриш, ты тогда звони, если что!

– Давай, пока, Матильда!

Он кивнул ей вслед, и девушка скрылась за дверным проёмом.

– Это кто вообще? – не понял Симон.

– Это? Это Матильда. Оказывается, тут можно просматривать всякие видео не только одному, но и вместе с девицами, которые берут некий процент за приятную компанию. У них тут так всё удобно!

Григорий хотел добавить что-то ещё, но тут в разговор вмешался гость в строгом костюме.

– Господа! – крякнул он. – Давайте всё-таки пойдём навстречу могущественным лицам, которые пригласили вас на встречу. И отправимся уже в пункт назначения на… как вы там говорите: на избе-самолёте. Тем более что она уже готова и ждёт вас! Ну так что? Пойдёмте?

– Ну пойдёмте! – кивнул Григорий. – Только Прошку заберём, и в путь!

– Какого Прошку? – всполошился парламентёр и открыл папку с бумагами. – У меня в документах только про двух миллиардеров указано. Есть ещё и третий?

– Есть ещё и третий, но он не богач, – объяснил Симон. – Он наш слуга. И полетит с нами. Или у вас в летающей горнице стульев не хватит?

– Да нет, хватит, конечно! Гм. Ну что ж, берите вашего слугу и полетели!

Глава 26. Симон и Григорий снова крестятся от страха

Симона, Григория и Прошку усадили в сверкающий на солнце «Аурус» и повезли к аэродрому. Гости из прошлого представляли себе самолёт как реальную избу с крыльями, но увиденное шокировало даже их – стапятидесятилетних старцев, узревших автомобили после карет с лошадьми. Оказалось, что самолетающий аппарат – это не просто передвигающаяся по воздуху тесная изба. В действительности это оказалась вытянутая зала, обитая сверкающим железом, в которой находилось много-много кресел.

– Как же тут спать? – удивился Григорий. – Что, тут сто человек только сидят и всё? А как же сон? сидя, что ли?
– Какой сон? – удивился их сопровождающий. – Да тут лететь полтора часа?

– Полтора часа? – рассмеялся Прошка. После трёхдневного пребывания с телефоном он тоже находился в крайне невсебешном состоянии. – Полторы тыщи вёрст – и всего за полтора часа?

– Ну да, – подтвердил их проводник. – Конечно, если вы захотите поспать, то можно откинуть спинку сиденья и накрыться покрывалом, это же бизнес-джет. Но думаю, что вы даже не успеете заметить перелёт. К тому же, если вы переживаете, то можете выбрать обед с любимыми напитками.

– Хех, тут ещё и горилка, что ли, есть? – не ожидая утвердительного ответа, бросил было Симон, но человек в строгом костюме своим замечанием соответствовал общему настроению перволётов:

– Гм, по поводу горилки надо уточнить. Но если вы имеете в виду спиртное, то на борту точно есть, – он начал загибать пальцы: – шампанское, водка, виски, коньяк, текила, ну и всё прочее. Если вам интересно.

Симон и Григорий переглянулись.

– Нам интересно, – кротко подтвердил Симон. – Только что такое текила?

– Текила? – удивился господин в костюме, но потом вспомнил, что его гости из прошлого. – Текила – это национальный мексиканский напиток из листьев агавы. Его пьют с лимоном и солью.

– Ага, нашёл дураков! – выпалил вдруг Прохор. – Наверняка сивуха какая-то, если её так надо закусывать.

Сопровождающий пытался взывать к голосу разума, но в конечном итоге его буквально принудили продемонстрировать всю процедуру на себе. Он сходил в соседнюю комнату за бутылкой, которую открыл и разлил при сопровождаемых. Затем облизал краешек кулака, посыпал его солью, выпил рюмку прозрачной жидкости и закусил лимоном. Трое из прошлого переглянулись.

– Ну-ка, Прошка, сделай то же самое! – сказал Григорий.

Прошка хотел было протестовать, но увидел, что с демонстратором всё в порядке, и даже лучше, – и согласился. Повторив ту же последовательность, он довольно крякнул и с энтузиазмом попросил ещё. Симон и Григорий оттащили слугу подальше и сами принялись потчеваться мексиканской наливкой.

– А, кстати, – спросил Григорий, когда в салон проник гулкий звук заведённых двигателей, – что вы имели в виду, когда говорили про полёт «если вы переживаете»?

– Думаю, вам это не грозит, – ответил посланник. – Но некоторые пассажиры испытывают дискомфорт, когда самолёт разгоняется и набирает высоту.

– Это так страшно? – уточнил Симон.

– Мне, например, нет, – ответил сопровождающий. – Но кто-то боится. Главное: вы не переживайте, всё абсолютно безопасно.

В этот момент к говорившему подошёл помощник пилота и спросил, может ли борт начинать взлёт. После утвердительного кивка помощник вернулся в кабину пилотов, и самолёт плавно тронулся в путь по взлётной полосе.

– Как мягко! – заметил Григорий, глядя в иллюминатор и позволяя проводнице застегнуть ремень безопасности. – Лучше, чем на машине.

– И что тут страшного? – вторил ему Симон. – И что, мы сейчас взлетим и понесёмся по-над полями?

Сопровождающий буднично кивнул.

– И на какой высоте?

– Девять-десять… – рассеянно бросил тот, ещё не понимая, как его ответ отзовётся в сердцах гостей из прошлого.

– Десять метров? – удивился Симон. – Я думал, гораздо выше: метров сорок-пятьдесят.

– О, нет-нет! – спохватился посланник. – Я имел в виду: девять-десять километров.

– Что-о-о??? – вскрикнули все трое и, не сговариваясь, стали отстёгиваться, чтобы подбежать к дверям и скорее выпрыгнуть, пока самолёт не набрал большой скорости.

– Да что вы! – тараторил проводник, пытаясь успокоить и усадить их обратно. – Повторяю вам: это совершенно безопасно! Прекратите кричать в конце концов!

Но Симона, Григория и Прошку было уже не остановить. Они бросили навзничь посланного им мужчину и ринулись к шлюзу, чтобы открыть его и спастись. По пути они смели одну, вторую проводницу и хилого борт-проводника. Но откупорить дверь так и не смогли, пока наконец не увидели, что взлетающая изба несётся со скоростью кречета, летящего опрометью вниз на завиденную им добычу.

Спасаться было уже поздно, поэтому все трое вернулись на свои места, перекрестились и в священном ужасе пристегнулись обратно ремнями безопасности.

– Прощайте, братья! – выкрикнул Симон.

– Прощайте, друзья! – громко вторил ему Григорий.

– Да прибудет Царство Божие со всеми нами и любимыми нами родными, близкими и дальними!

– Аминь! – прошептали разом все трое, и самолёт оторвался от взлётной полосы.

Глава 27. Симон и Григорий не помнят, как прибыли в столицу

Симона и Григория кое-как успокоили, когда самолёт набрал высоту и поднялся над облаками. До этого они, вместе с Прошкой, орали, как резаные свиньи. После панической атаки, длившейся, по их ощущениям, тысячу лет, все, наконец, успокоились и громко заохали и ахали.

– Человек! Человек! – замахал Симон в сторону приведшего их на борт делегата. – Принеси нам ещё той самой текилы! И можно без соли!

– А лучше горилки! – в ужасе закрывая лицо от иллюминатора, приказал Григорий.

Им принесли всё, что было в буфете. Симон с Григорием без разбору глотали всё, что попадалось им под руку, меняясь друг с другом всем подряд. Только Прошка тихонько прочитал на одной из ёмкостей «сакэ» и довольно потягивал напиток, с удовольствием ощущая, что полёт – не такая уж страшная штука.

– Господа! – призывал он задуматься над этим своих господ. Но те в панической чехарде считали, что он хочет предложить им своего пойла и, видя надпись «18% by vol.», махали рукой и кидались в проводниц пробкой от очередной откупоренной бутылки с более подходящей их хаосу отметкой «43%».

В результате на подлёте к Москве они уже были никакие. Посадку спецрейса они попросту не заметили, а к моменту остановки самолёта вообще клевали носом, так что на трап их буквально пришлось выводить под руки. Встречавшая делегация из одного министра и кучи других чиновников была крайне удивлена внешним видом гостей из прошлого. Никакого мало-мальски внятного диалога с ними не получилось, и встречавшие приняли решение отправить помещиков в гостиницу, так как встреча в кремле всё равно была запланирована на следующий день.

Следующий день для Симона и Григория начался примерно в четыре утра. Они проснулись с жуткой головной болью, которую давно уже не испытывал ни один из них. Прохор, разумеется, представлял, в каком состоянии проснутся господа. Поэтому он заранее приготовил двойную порцию рассола с сырным выжимом и стеблями укропа для минерализации. Симон и Григорий выпили бы ведро этого спасительного замеса, но Прошка ответил, что полученного организмами господ вполне достаточно для выживания. «Больше уже навредит!» – заключил он свою мысль.

– Где мы? – спросил краснорожий Симон.

– Кажется, – ответил красноглазый Григорий, – нас сейчас полетят в Москву.

Рассмешила Прошку даже не формулировка «нас полетят» вместо «мы полетим», а сам факт того, что господа, похоже, ничего не помнили из событий вчерашнего дня.

– Эге-ге! – по-деточкински наивно хохотнул он. – Да неужто вы и не помните ничего из произошедшего?

– Это из какого-такого произошедшего? – недобро уточнил Симон.

– Вот это да! – поразился Прошка. – Да ведь такого не бывало с великого карнавального сумасшествия во время празднования масленицы у графини Тучковой.

– Не заговаривайся! – кратко осадил его Григорий.

– А вот вам крест, батюшка Григорий! – ответил Прошка и перекрестился, глядя господам в глаза.

– Да неужто! – удивился Симон. – Ну-ка, расскажи обо всём по порядку!

Прошка всё рассказал. Но господа ни в какую не хотели верить, что добровольно взошли внутрь длинной залы с крыльями, которая поднялась выше облаков, из-за чего у них случился приступ паники и они выпили порядка ведра алкоголя на каждого.

Симон не верил, Григорий недоумевал. Прошка сам стал сомневаться своему рассказу.

– То есть ты хочешь сказать, – нарушил тишину раздумий Григорий, – что мы сейчас в Москве? И – оставив в стороне вопрос, как мы сами того не ведая оказались здесь – если выйдем на двор, то увидим Третьяковский проезд с колоссальными трёхэтажными особняками?

– В общем-то, да! – подтвердил слуга. – И вы даже правы в том, что особняки конкретно в этом проезде по-прежнему трёхэтажные. Вот только во всём остальном тут всё совсем по-другому! Я успел пройтись и убедился своими глазами.

– Что ты имеешь в виду?

– Например, если вы пройдёте чуть дальше от гостиницы, то дома станут восьмиэтажными, а за ними – двадцатиэтажными! А в районе, который называется Москва-сити, дома и вовсе – стоэтажные! Кроме того, по ночной Москве ходят барышни, у которых (прости, Господи!) юбки срезаны до филе, а они того и не стесняются вовсе!

– Не может быть! – воскликнул Симон. – Сто этажей? Это как?

– Не может быть! – вторил ему Григорий. – Не стесняются?

Прохор кивнул, явно давая понять, что всё сказанное им – чистая правда.

– Но самое ужасное, – заметил он, – что скоро за вами приедет делегация, чтобы отвести вас в кремль, а вы настолько обухотворены, что ваши красные лики нужно во что бы то ни стало привести в божеский вид.

Симон с Григорием засуетились, насколько это было возможно сделать лёжа, но Прохор предупредил их суету:

– Не волнуйтесь! – он поднял вверх правую ладонь. – Я успел познакомиться с местной горничной, и она сейчас принесёт тональный крем, чтобы сделать ваши лица матовыми и максимально фотогеничными!

– Какими? – не понял Симон.

– Не могу знать… – признался, потупив взор, Прошка. – Она мне это рассказывала, пока я… пробивал скальную породу, скажем так, и внимание моё…

– Понятно, не продолжай! – остановил его Григорий. – Ты лучше скажи: как мы конкретно здесь оказались?

И тот обвёл взглядом элитные апартаменты, в которых проходила данная беседа.

– О, это потрясающая история! – развеселился Прошка. – Сюда вас довезли на какой-то жутко роскошной карете. А уже здесь вы увидели трактор, который с шампунем моет тротуары, сели к водителю и заставили его подвезти вас прямо ко входу! Слава Богу, тут вас уже местные гарсоны в тележке довезли до номера, пока вы и почивали до сего часа.

Прошка хотел ещё что-то договорить, как в дверь громко постучали, вслед за чем на пороге показался высокий мужчина с седыми усами.

– Добрый день, господа! – по-хозяйски заметил он. – Ну что, готовы? Прошу пройти со мной, встреча с президентом через 15 минут.

– А мы и не прибраны… – почему-то такую формулировку использовал смущённый Григорий.

– Я в курсе! – кивнул седоусый и махнул своим помощникам. Те внесли в апартаменты по подносу с ледяными рюмками и нарезанными лимонами. – Поправьте ваше здоровье и пойдёмте в путь.

Симон и Григорий аристократично поклонились гостю, молча выпили по полной рюмке и закусили. Помощники хотели было покинуть комнату, но главный их остановил.

– Ещё по одной господам дворянам! – приказал он. – Им без этого явно будет сложно устоять на ногах в кремлёвском дворце.

Симон и Григорий не дураки – выпили ещё по одной.

– Ты нам скажи, боярин! – ни с того ни с сего обратился к нему Григорий. – Мы тут такого сраму наслушались – про взорванные колокольни и расстрелянных священников. Ты скажи: главный-то ваш – православный? Богу молится? Верует в него?

У прислуги задрожали подносы на руках, но «боярин» не спасовал:

– Верует, молится! Не сомневайтесь, он со всем сердцем Богу служит! Недавно из Коневского монастыря вернулся, полуночницу там отстоял!

– О-о!! – восхитились одновременно Симон и Григорий.

– Тогда дай расцеловать тебя в усы твои серебряные! – наклонился к нему Григорий, которому вторая рюмка была, допустим, явно необходимой, но вот третья – уже явно лишней.

На удивление делегат не уклонился от поцелуя, но напротив – защекотал с обеих сторон и Григория, и Симона, и даже отчасти Прошку.

– Пора! – заметил он в то же время и указал рукой на выход из номера.

Старым помещикам предстояло вернуться в сердце старой России спустя полтора века страшного, фантастического сна.

Глава 28. Симон и Григорий принимают страшное и совсем неожиданное для себя решение

Седоусый боярин проводил Симона и Григория, а вместе с ними и Прохора, до подземного этажа. Там все вместе они сели в чёрный правительственный кортеж и поехали мимо огороженных в закутке многочисленных машин столичной челяди. Путь занял буквально пару минут, и вскоре дворяне проехали мимо образа сквозь въездную башню московского кремля.

Вскоре их препроводили во внутренние покои и усадили в удобнейшие кресла из баварской кожи. Здесь Симон и Григорий настолько размякли, что немного прикорнули в ожидании главного правителя нынешней российской империи. Правда, мимо них прошёл какой-то господин в строгом костюме. Он ещё одной рукой маршировал больше, чем другой. Мельком взглянул он на помещиков и вошёл в массивную ясеневую дверь, которую ему открыли высокие молодые военные. Но затем наступила тишина, и Симон с Григорием призаснули.

Спустя какое-то время – около получаса или около того – из тех же ясеневых дверей вышел седоусый боярин. Он с сожалеющим видом объявил, что господин президент, к сожалению, из-за занятости не сможет принять господ помещиков сегодня. Зато обещает аудиенцию в любой удобный день следующего года по согласованию с кремлёвской администрацией.
Симон и Григорий переглянулись.

– Значит, надо подать заявку на встречу! – заметил Прохор.

– Нет, – ответил Симон. – Это ничего не даст.

– Увы, – согласился Григорий. – Думаю, вы все со мной согласитесь, если я выскажу общее мнение: государь не соизволил нас принять, потому что мы по нравственному облику не соответствуем виду возвышенных государев бояр. А именно – выглядим как опустившиеся в своей безмерности грехолюбцы…

Симон удручённо кивнул.

– Может, нам всё-таки стоит бросить пить? – провозгласил он.

Прохор было посмеялся, но вскоре умолк, увидев, что господа его говорят всерьёз.

– Что ж, – заключил Григорий, – давайте попробуем исправиться в нравственном отношении, чтобы прийтись по душе государю императору и прийти пред его светлые очи чистыми и непорочными! Благослови, отче!

Последними словами Григорий смутил седоусого боярина, потому что тот какое-то время никак не мог понять, чего от него хотят. Наконец, по направлению взгляда, тот понял, что его просят снять со стены образ и поднести для клятвы Симону и Григорию. Помощник президента соответствующий образ снял и поднёс к губам помещиков. Те с богобоязненным видом облобызали образ и изрекли:

– Отче Спиридоне, помогай нам в борьбе с искусительным змеем!

С этими словами они вернули икону помощнику государя и отправились восвояси. Куда им было идти, они понятия не имели. Но, по наущению Прошки, здраво рассудив, что государь их сегодня не примет, решили сходить в японский ресторан с их замечательным настоем для успокоения печали.

Конец первой части

К оглавлению повести
«Симон и Григорий»