ХХ-3: Старость
Специфическое ощущение времени никак не оставляло меня, начиная ещё, пожалуй, с десятого класса. Тогда я просматривал фотографии Тулы начала XX века и твердил классному руководителю, который читал нам историю: «Павел Валентинович, почему мы не видим удивительного вокруг нас сейчас, в XXI веке!? Надо фотографировать всё окрест сейчас, и через столетие эти хроники будут на вес золота у жителей XXII века! Они будут смотреть на старинные неоновые вывески и смеяться над нашей дикостью!». Павел Валентинович горячо соглашался со мной и всячески подогревал энтузиазм моих мыслей и действий.
Наверное, поэтому с течением времени интерес к нетривиальному осознанию истории во мне не угас. У меня даже выстраивалась концепция анонимного сборника «Очерки древнерусской мафии», в котором современные примеры разбоя и бандитизма вполне бы вписывались даже не в древние рамки, а во всевременные и всеобщие, вечные. Идея пока и остаётся нереализованной, но ощущение ошибочности восприятия современности как лучшего времени в истории не покидает меня, пожалуй, ни на минуту.
Вот мы живём сегодня, и для нас учёные и инженеры создают потрясающие воображение новинки, к которым мы привыкаем и начинаем воспринимать как должое. Но это и неважно, поскольку я имею в виду ощущение технологического авангарда: сейчас мы на пике научных достижений, на вершине, до нас ничего подобного не было! Но пройдёт всего пару лет, и мы снова окажемся на вершине! И так она и будет сопутствовать настоящему времени! Точно так же, уверен, думали люди в любую другую эпоху. И учёные XVIII века считали, что они на острие прогресса, и древние греки, и все мы, и будущие мы будем думать, что сейчас – самая успешная в инновационном плане эпоха!
Оставляя в стороне столь глобальные рассуждения, перейду к основному мотиву подобных размышлений. Любой человек ощущает всё описанное выше в приложении к своей собственной жизни. Да, мы можем чувствовать, что сейчас – на пике формы, а сейчас – спад, но я имею в виду нечто другое. Каждый момент времени мы идентифицируем себя именно в настоящем. Например, мне сейчас 27 (писано в Бессарабии октябре 2013-го). Когда-то мне было 15, но всего этого, включая и меня тогдашнего, уже нет. Я могу дожить до 38, но сейчас-то меня 38-летнего нет! И нет ничего, что меня окружает извне и наполняет изнутри – ни соответствующих возрасту и опыту мыслей, чувств и всего прочего. И самое страшное – что мы воспринимаем окружающих как данность, как будто не было ничего предшествующего в их жизни и не будет в дальнейшем!
Я вижу старика и в своём сознании наклеиваю на него штамп – «старик». Для меня этого человека не было в молодости, в его молодости, и нет в его будущем. А ведь достаточно изучить повнимательнее лицо проходящей мимо пенсионерки, чтобы представить, как хороша она была в юности. Или как весело она проводила время. Или как отвечала на ухаживания кавалеров. Но по большей части мы об этом не задумываемся!
Мы видим бритого накаченного мужчину сорока лет, выходящего из внедорожника, – и опять же навешиваем ярлыки: «бандит», «депутат», «бизнесмен», «крутой». Неважно, какие! Просто мы вряд ли представляем, как в молодости он ездил на «восьмёрке» и зарабатывал первый миллион трудом и потом. Что затем познакомился с будущей женой, которую всю жизнь старается осыпать роскошью и от которой растит двух или трёх детей! Для нас – вот, богатый человек, и жену красивую подобрал…
Примерно такие мысли меня посетили, когда мы праздновали на работе день рождения стажёра Кости Артамонова. Все знали, что он студент, но я не задумывался, сколько ему. В плане общения мы были совершенно на равных. По крайней мере, я со своей стороны не пытался показать, что с позиций возраста в чём-то его превосхожу, тем более что в профессиональном плане превосходил меня, скорее, он. Но когда он сообщил, что ему исполняется 19 – у меня в душе как будто перевернулась цистерна с тестом: «Да между нами, оказывается, почти десять лет разницы!».
Тогда я впервые задумался, что меня-то он, наверное, воспринимает как динозавра. Мне вспомнилось, как несколько лет назад мы ехали с Пашей Картавых в автолайне и он стал заигрывать с ехавшей девушкой. По виду она напоминала студентку первого-второго курса, и когда ответила нам, что мы для неё стары, Паша крайне удивился и поделился со мной: «Вот, я себя ощущаю молодым совсем, мне 25, а во мне уже видят старика…». Таким же стариком я почувствовал себя при Косте.
А затем, на следующий день, меня пригласил на день рождения Андрей Краснов. Он отмечал в доме своей бабушки, и она, выбрав из всей честной компании именно меня, повела показывать владения и час рассказывала, с какими трудностями ей всё это досталось. Причём она говорила с таким энтузиазмом, что дай Бог каждому в её годы, а ей тогда было 83! А ведь она, наверное, воспринимает себя гораздо моложе, положим, 88-летних! Ну вот и где проходит эта граница старости, которая отделяет «ещё нет» от «да»?
А назавтра я после «Аэростата» поставил новый альбом Пола Маккартни, который так и называется – в смысле не “Paul McCartney”, а “NEW”. По тому же «Аэростату» я помню, что Гребенщиков несколько лет назад делал передачу, поводом для которой стала песня “When I’m Sixty-Four”. Значит, сэру Полу уже больше 64-х, подумал я, и полез в интернет уточнить. 71! Полу Маккартни – восьмой десяток!!!
Я слушал запоем альбом “NEW”, рассматривал обложку, смысл которой мне объяснил Алексей Васильев, и думал: «По ходу, это я в свои 27 старый, потому что сижу и жалуюсь, что старею!». Может быть, старость наступает не тогда, когда мы ей сдаёмся, а когда она побеждает наш ум? Эта догадка немного подкосила меня, и я решил молодеть трудом! «Садись – и пиши! – сказал я себе. – Неважно, что! Хоть про ту же старость свои фиксейные мемуары! Главное – не ленись! Живи и дыши полной грудью!».
Столь вдохновенные мысли руководили мной, покуда я писал все эти строки. Но когда кончил – откинулся в кресле и подумал: «Пора бы тебе уже прекращать писать. Настоящие свершения не на бумаге, а в жизни! Готов ли ты начать прямо сейчас?». «Готов!» – ответил я вслух, переоделся и почти уже ночью отправился бегать на стадион под моросящим дождём. Стареть – так в форме, в конце концов!
Читать далее: