В интернет-сообществах и молодёжных субкультурах зачастую можно прочесть и услышать наречие «внезапно». Как поясняет периодически закрываемый, но всегда доступный в одном из новых зеркал «Луркмор», слово «внезапно» «обычно применяется для иронического описания события, наступление которого было несложно и даже нужно представить, но поскольку этого сделано не было, то событие для индивида субъективно наступает внезапно. Во втором варианте используется для описания совершенно фантастического, невероятного происшествия, чьё появление было действительно внезапным».

И в качестве эпиграфа для статьи на эту тему приводится фрагмент из «Мастера и Маргариты», в котором Воланд философски замечает: «Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус!». Это булгаковское «внезапно смертен» поистине величаво написано и звучит чрезвычайно эффектно. Но был ли Булгаков первым, кто открыл мемичность внезапности?

В 12-титомнике Достоевского слово «внезапно» встречается более двухсот раз. Ничего удивительного, ведь это замечательное русское наречие. Но в случае Фёдора Михайловича обнаруживаются эпизоды, когда он будто бы знал, что в будущем все подвинутся на Булгакове с его внезапностью, и употребляет данный термин как нельзя более к месту. Так что если бы нам сегодня поставили задачу внедрить «внезапно» в текст Достоевского, то лучше бы самого классика сделать мы этого не смогли.

Сравните, например, описание встречи Раскольникова и Мармеладова в самом начале «Преступления и наказания»: «Бывают иные встречи, совершенно даже с незнакомыми людьми, которыми мы начинаем интересоваться с первого взгляда, как-то вдруг, внезапно, прежде чем скажем слово» (5, 13).

Спустя двадцать страниц уже мама Раскольникова в письме к сыну упоминает внезапность: «Мы тебя тогда обманули, написали, что это из скопленных Дунечкиных прежних денег, но это было не так, а теперь сообщаю тебе всю правду, потому что всё теперь переменилось внезапно, по воле Божией, к лучшему, и чтобы ты знал, как любит тебя Дуня и какое у неё бесценное сердце» (5, 33).

Можно было бы назвать совпадением столь частое и столь всегда к месту употребление «внезапно» в произведениях Достоевского. Но в «Бесах» Фёдор Михайлович вполне определённо выделяет это слово среди других: «Точно до сих пор все мои намерения и приготовления были в шутку, а только «теперь вдруг и главное, внезапно, всё началось уже в самом деле»» (9, 388). Это не я выделил «внезапно», это авторский курсив Достоевского!

Поэтому ссылаться на Булгакова как на некоего если и не изобретателя мема «внезапно», то, по крайней мере, его актуализатора, – кажется не совсем корректным. У автора «Мастера и Маргариты» был предшественник, который умел глаголом жечь сердца людей не менее внезапно. И в этом плане Достоевский может быть назван филологическим предшественником фигуры несравненно более одиозной – Ленина.