Сегодня Великая Среда – день, когда иудейские первосвященники в ходе совещаний договорились предать Иисуса Христа смерти. Боясь возмущения народа, они решили взять Спасителя не открыто, а хитростью, для чего воспользовались услугами подкупленного предателя. Непосредственно взятие Христа под стражу после ставшего нарицательным «поцелуя Иуды» произойдёт завтра, в Великий Четверг. Пока же Иуда просто подкуплен, а Господа помызавает блудница…
Помазание миром
Женщина, приступившая к Иисусу с тем, чтобы помазать Его драгоценным миром – особым благоухающим составом, была кающейся грешницей. Примечательно, что помазание совершалось не только над царями и первосвященниками, но применялось также и богатыми людьми ради удовольствия. При этом помазывали в основном волосы, лицо и одежду. Помазать кому-либо ноги – означало выразить особое почтение. Именно это и совершила женщина, чтобы подчеркнуть Божественность Христа и таким образом поклониться Господу.
Если вспомнить рок-оперу «Иисус Христос суперзвезда», то в эпизоде «Всё превосходно» в ней озвучена стоимость флакона в 300 серебренников – сумма в десять раз большая, чем плата Иуде за предательство. Евангелисты не сообщают никакой финансовой отчётности, но весьма правдоподобно, что флакон мира стоил очень больших денег. В связи с этим понятно негодование учеников по отношению к женщине. Особенно если учесть, насколько Христос не терпел роскоши.
Однако Спаситель отнюдь не остановил грешницу. Заметив в ней глубокое благоговение, веру и сердечное сокрушение, он объявил ученикам: «что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня: ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете; возлив миро сие на тело Моё, она приготовила меня к погребению» (Мф. XXVI, 10 – 12). Таким образом, Христос не только указал на близость Своей смерти, но и вскрыл символическое значение помазания – в древности существовал обычай умащать благовониями тела мёртвых.
Паломничество во времени и пространстве
В богослужебном чинопоследовании Великой Среды Православная Церковь прославляет поступок этой женщины. При этом проводится параллель между случившимся помазанием и последующим предательством Иуды. Богослужение в данном случае, действительно, оживляет события священной истории, делая нас не только их наблюдателями, но и участниками.
Хочется сделать одно замечание относительно фразы, которую зачастую можно услышать даже от людей, которые считают себя христианами: какое мне дело до событий, произошедших две тысячи лет назад далеко-далеко от меня? Некоторые ещё добавляют: Бог в моём сердце, не вижу смысла ходить в храм! На это вспоминается аналогия митрополита Илариона (Алфеева): мой друг у меня в сердце, не пойду к нему на день рождения!
Конечно, указанный вопрос дискуссионный. Но в данном случае мне хотелось затронуть не временной фактор, а географический. Ведь события, связанные, например, с первой любовью и имевшие место много лет назад, живы в памяти, близки настолько, что их можно «потрогать», перемотать в воображении. Другое дело – город, расположенный за тысячи километров. Одним усилием мысли в него не перенесёшься. Однако должны же быть некие пути, чтобы совершить это пускай в богослужебном плане.
Не будет преувеличением сказать, что само устройство православного храма представляет собой план-схему вселенной, где алтарь – Царство Небесное, общая часть – наш мир, а выход из храма, расположенный на западе, – западня. Стремясь к Солнцу Правды, к востоку мироздания, западные христиане выполняли пол своих соборов в виде лабиринта, символизировавшего паломничество на Святую Землю. Восточные – выстраивали Новый Иерусалим на той же самой параллели, что и Иерусалим земной. И всех их объединяло одно – желание перенестись хотя бы мысленно к местам священной истории христиан.
Многие позавидуют жителям Иерусалима, узнав, что ещё много веков назад в Великую Среду местные христиане собирались у часовни Воскресения Христова. А епископ входил внутрь пещеры гроба, где был погребён Господь. Священник прочитывал фрагмент евангелия о предательстве Иуды, а народ стонал и плакал. Зная символизм христианского искусства, гимнотворчества, можно смело сказать, что некоторые в соседнем со своим домом храме бывают гораздо ближе к местам священной истории, чем рассеянные туристы, приехавшие в Иерусалим.
Ангел-подмастерье
Кстати, об искусстве. Точнее говоря, об иконописи. В юности мы часто считаем себя главными в мире и бываем заносчивы и горды. Преподобный V века Иоанн Лествичник очень тонко в этой связи подметил: гордый – сам себе бес! Затем человек становится зрелым, и смирение в нём может убывать и истончаться до самоуничижения и самоедства. Очевидно, что и то, и другое неправильно: гордость ценна как самоуважение только в случае смирения. И вот за этими рассуждениями, бытом и повседневностью мы забываем, что каждый человек – это центр мироздания (что, кстати, подтверждает современная физика) и что мы по своей природе не просто ангелы – мы лучше! Поскольку весь мир создан Богом именно для нас!
Но мы начали с иконописи… Протоиерей Сергий Булгаков заметил однажды, что икона – дословно «образ» – это сам человек как образ Божий! А икона святого – это образ его образа. В этом смысле человек действительно выше ангела. И в подтверждение хочется привести следующую историю.
В Киево-Печерской лавре с самого момента её основания в XI веке подвизался преподобный Алипий, известный иконописец. Он взялся за написание образа Успения Пресвятой Богородицы, но неожиданно заболел и не смог продолжить работу. Сроки подходили, как в келье мастера появился светлый юноша, закончивший икону за три часа – время, явно недостаточное для человека, вследствие чего Алипий распознал в помощнике ангела. Примечательнее же то, что, завершив труд, тот обратился к иконописцу: «О, калугере («калугер» с греческого переводится «старец»), егда что недостаточно или чим погреших?». То есть не ошибся ли он в чём, не нужно ли что исправить на иконе? Проще говоря, Алипий в своём мастерстве был признан выше ангела. Не забывайте об этом, когда будете ссориться с близкими – ангелов ссоры не красят! А Пасха ещё на день ближе!