Å #192. Назад в Архангельск

Смотри, как горят эти книги, –
Назад в Архангельск!

Изучаем историю появления и аллюзии в песне Назад Архангельск с альбома Архангельск (2011) группы Аквариум

Песня «Назад в Архангельск» прозвучала в цитатнике второй по счёту. Тогда мы разбирали смысл выражения «мы выходим по приборам на великую глушь» и рассматривали барометр с надписью «великая сушь». Сегодня предлагаю переслушать композицию и подумать о её названии.

«Назад в Архангельск» – песня, вошедшая в альбом «Архангельск» (2011). Что интересно, под Архангельском Борис Гребенщиков подразумевал не конкретный город, а место, в котором живут архангелы. А в ранних исполнениях, ещё до релиза альбома, песня начиналась со слов: «У нас были реки и дороги». То есть не «руки», а «реки» – послушайте в прикреплённых записях. Заодно услышите куплет, который в итоговой версии БГ переписал:

Воры и чиновники, мавры и пейзане
Строят баррикады на улицах Рязани.
За двадцать лет один манифест:
Куда бы ты ни шёл – на тебе стоит крест.

Пейзане – так называли крестьян во французской идиллической литературе. В женском роде Гребенщиков уже употреблял это слово в стихотворении «Картинки из сельской жизни (У поворота на Коростылёво)»: «Пейзанки собирают колоски и прячут их стыдливо под подолы». Предположу, что под «пейзанами» в первоначальном тексте «Назад в Архангельск» подразумевались простые обыватели, мещане. В конечном варианте их сменили «мёртвые с туманом вместо лиц», которые «жгут зиккураты на улицах столиц». Глушь, таким образом, приобрела имперский масштаб.

Всё вместе это привносит дополнительную загадку в и без того таинственную композицию. В многочисленных интервью Борис Борисович ограничился только внешней канвой. Так, Гребенщиков рассказал, что песня ждала своего часа больше 30 лет, а «крёстным отцом» итоговой аранжировки стал перкуссионист «Аквариума» Олег Шар:

«Мы сидели в студии, пили чай и слушали разную психоделическую музыку – и он вдруг сказал: ««Архангельск» должен звучать вот так» – и открыл мне глаза. Так в ней появилось новое измерение: рояли, звучащие в другую сторону, и меллотроны. А на любимом австралийскими аборигенами инструменте диджериду играет удивительный мастер Сэнди Лоусон, которого и австралийцы признают мастером; когда-то он играл у Пейджа с Плантом. Так одна глушь дополнила другую».

Что касается толкований песни, то БГ в свойственной ему манере неоднократно высказывался, что не имеет права мешать слушателям самим интерпретировать те или иные образы: «Песня как зеркало, каждый слышит в ней своё». В случае с «Назад в Архангельск» музыкант признался, что сам не до конца вправе давать оценку созданному. И, пожалуй, как никогда ясно высказался о том, как происходит процесс написания, в котором «автор» – не более, чем орудие в руках истинного Автора. Сравните фрагменты разных интервью:

► «Для меня песня «Назад в Архангельск» получилась… как показания прибора, регистрирующего сейсмическую активность» (сентябрь 2011).
► «Я как самописец, подобно сейсмографу, регистрирую на подсознательном уровне то, что происходит. Прошлым летом, написав песню «Назад в Архангельск», я думал, что она совсем про другое. А получилось, что про тот же надрыв. Слова неумолимы. Быть может, я и хотел бы их поправить, но не могу» (апрель 2012).

О каком «надрыве» говорил БГ? В приложении к социально-историческим судьбам России, как «великой глуши», Гребенщиков открыто признавал: «Кто говорит, что сейчас не средневековье?!». А в интервью изданию «Афиша» в сентябре 2011 года на реплику журналиста, что нужно принять, простить и полюбить то, что в России «так было и так будет», музыкант ответил:

«Мы в любом случае Россию любим так или иначе. Но любить то, что в ней происходит, – значит любить казни стрельцов, Сталина и Малюту Скуратова. Нет! Это полюбить невозможно. Но хорошо бы иметь это в виду и понимать, что при нашей жизни ничего может не измениться. Когда ты имеешь дело с правилами дорожного движения, лучше их знать». По-моему, прекрасно сказано – про правила дорожного движения.

Что же касается размышлений БГ о великоглушии средневековой Руси в XXI веке, то интересно, что «Назад в Архангельск» музыкант написал… в Париже. «Я ходил вокруг Нотр-Дам де Пари, – рассказал Гребенщиков на «Радио России» в октябре 2011 года. – И вот во время восхода солнца и позже я ходил-ходил-ходил, и это были километры, и километры, и километры. И писались какие-то строчки… И, в конце концов, осталось то, что осталось в песне».

На удивление корреспондента, что возле Нотр-Дам де Пари написалась песня про Архангельск, Борис Гребенщиков ответил: «А это не важно. Земля вообще маленькая. Из Парижа Архангельск… скажем, не Архангельск, а Россия – она может быть даже ближе и виднее».

А напоследок приведу фрагменты интервью Гребенщикова петербургскому изданию «Культура» в апреле 2012 года. В этой беседе корреспондент и музыкант нашли, чем друг друга удивить. Журналист, архангелогородец по происхождению, рассказал, что Архангельск раньше назывался «город Архангельский», что указывало на наличие небесного воинства. БГ признался, что не знал этого. Зато поведал другую интересную историю:

«Несколько лет тому назад кто-то из местных староверов делал доклад о том, что предводитель восставших ангелов, чьё имя мы не будем здесь называть, рухнул и пробил землю, и оказался где-то там в глубине, в магмах именно под Архангельском. И архангел Михаил до сих пор там находится и его сторожит… Я про это узнал уже после написания песни».