Å #164. Здесь темно, словно в шахте

Здесь темно, словно в шахте,
Но ушли все, кто мог что-то рыть.

Здесь темно, словно в шахте, но ушли все, кто мог что-то рыть. Правда ли, что Песня №2 Бориса Гребенщикова посвящена Андрею Макаревичу? И причём здесь шахта?

«Песня №2» вышла на альбоме «Пески Петербурга» (1994), но написана была ещё в 1982 году. Тогда многие утверждали, что Гребенщиков посвятил песню Макаревичу, а поводом стал фильм «Душа» (1981), в котором появляются музыканты «Машины времени». На домашнем концерте на Лермонтовском проспекте в 1983-м БГ рассказал о «Песне №2»: «В Москве всё время допытываются – она посвящена Макаревичу или нет? Я каждый раз не отвечаю. Потому что это не моё дело, кому она посвящена». 40 лет прошло, а вопрос остаётся открытым.

В его разрешении нам может помочь строчка «Здесь темно, словно в шахте». У американского кантри-исполнителя Мерла Трэвиса (1917–1983) есть песня, которая так и называется – “Dark As A Dungeon” (1946), то есть «Темно, словно в шахте». Впоследствии эту песню перепел целый сонм исполнителей, включая Джонни Кэша и Боба Дилана.

И вот, что мне пришло на ум. Песня Трэвиса – романтическое воспевание тяжёлых шахтёрских будней, комсомольский энтузиазм на американский лад. Для Гребенщикова занятие рок-музыкой – тоже своего рода шахтёрский труд. В начале 80-х у него такое мироощущение, что он спускается в шахту и трудится через пот и усталость, делая песни. Но настоящих, искренних «шахтёров» уже нет. Сравните: «Но ушли все, кто мог что-то рыть». И в этом контексте «Песня №2» пересекается с гимном «Рок-н-ролл мёртв». Приведу отрывок из книги «Åквариум. Сны о чём-то большем»:

«Ещё в 1985-м БГ в одном из лучших своих интервью с писателем А.М. говорил о рок-н-ролле как универсальной мировой религии, самой мощной коммуникативной системе, созданной после христианства. Но рок-н-ролл как религиозная музыка давно уже распался на рок-культуру и рок-цивилизацию. Рок-н-ролльные боги были уже низвергнуты с Олимпа».

Не уверен, что до конца верно могу выразить мысль. Но если богам было суждено низвергнуться с Олимпа, то теперь им самое место – в шахте. В суровой рок-н-ролльной шахте, где нужно добывать, выдалбливать из породы песни. И если так, то становится кристально чистой другая цитата: «Если б каменный уголь умел говорить – он не стал бы вести беседы с тобой». То есть даже уголь не стал бы говорить с выдохшейся рок-звездой, которая перестала писать песни и превратилась в эстрадного исполнителя.

И если «Песня №2» действительно посвящена Макаревичу, то получается практически прилюдное оскорбление. Вряд ли Гребенщиков мог сделать такое в отношение своего большого друга, поэтому я считаю, что песня просто про музыканта, который вместо звёзд обратился к шахте. И стал работать не когда вдохновение настигнет, а по графику, с восьми до пяти.

А что вы думаете о сказанном? Напишите в комментарии – очень интересно, правда!