Леонид Резневский поздно лёг, не успел с утра сделать задуманное с вечера, задержался на встрече с клиентом и сейчас опаздывал на лекцию. Настроение особенно ухудшалось в связи с тем, что Резневский не был преподавателем. Уже несколько лет после выпуска из института он работал юристом, причём в основном занимался экономическими делами. Заместить один семестр его попросил наставник по вузу, который использовал наиболее талантливых и перспективных выпускников в качестве лекторов, а заодно и авторов научных статей, публиковавшихся коллективно. Одним словом, убивал сразу двух зайцев – освобождал для себя время и продолжал издавать научные исследования. Взамен молодые «учёные» получали упоминания себя-любимых во всё тех же общих монографиях, но главное – исполняли трудовую повинность, обязательную для входа в высший эшелон адвокатуры региона.
Несмотря на осознание всей пользы от подобного замещения, Леонид очень недолюбливал выступления перед студентами. Поначалу он вовсе считал, что это время тратилось впустую. Но затем был вынужден признать определённый шарм преподавания, которое на удивление мощно заряжало энергией и давало значительный импульс для основной деятельности. Тем не менее в недели загруженности на работе читать лекции было не с руки. Именно сегодня полтора часа оказались бы чрезвычайно кстати. Но, к своему сожалению, Резневский должен был потратить их на очередную лекцию. Честно говоря, он даже не помнил тему предстоящего занятия, так что приходилось, как это нередко бывает, импровизировать.
Молодой человек вошёл в аудиторию с десятиминутным опозданием. Сотня студентов немного снизила уровень шума. Или, лучше сказать, воя, который наполнял помещение. Резневский поздоровался со слушателями, раскрыл портфель и продолжал говорить дежурные фразы, пока искал распечатки с предстоящей лекцией, чтобы уточнить её название. Наконец, нашёл нужное.
– Тема нашего сегодняшнего занятия, – громко провозгласил он, чтобы сразу завладеть вниманием аудитории и показать, кто здесь лев, в этом зверинце, – «Наследование по завещанию».
И он сразу включился в работу – вспомнил определение из гражданского кодекса, процедуру оформления, условия действительности и возможности обжалования. Наконец, перебрал в голове пару-тройку занимательных или курьёзных завещаний в истории и начал лекцию.
– В контексте гражданского права, – прозвучали его вступительные слова, – особое место занимают имущественные права, основанные на воле заявителя при условии прекращения его право- или дееспособности. К таким случаям могут относиться лишение свободы по решению суда, психическое заболевание и целый ряд обстоятельств. Но в абсолютном пределе таким прецедентом является физическая смерть, которая прекращает существование человека как индивида, но не как субъекта права. Неслучайно я также сделал акцент на воле изъявителя, – Резневский сделал акцент на слове «воля». – В случае, если умерший не оставил после себя должным образом составленного документа, вступает в силу наследование по закону. Сегодня же мы поговорим о наследовании по завещанию. Которое является нотариально заверенной волей завещателя с изложением наследников и причитающего им материального, а также любого иного вида имущества. Итак, запишем тему сегодняшней лекции – «Наследование по завещанию».
Резневский сделал небольшой шаг, театральным жестом скрепил ладони, готовясь к монологу. Лекция, которую он собирался прочесть, за последние два года была повторена им перед доброй тысячей студентов неоднократно. Поэтому пока Леонид делал вступительные замечания, в его голове успел сложиться подробный план выступления, которые доводились им до автоматизма. Молодой преподаватель приступил к изложению. Распечатанные лекции требовались ему для зачитывания цитат или уточнения каких-либо деталей. Поэтому в основном он ходил из стороны в сторону на возвышении перед доской и иногда отмечал на ней наиболее важные сведения вроде статей кодексов или терминов, которые студенты могли не знать.
– В ходе самой истории особая отрасль права, такая, как наследственное право, определяла баланс между частными, общественными и государственными интересами в области имущественных отношений. С древних времён важнейшим инструментом приобретения права собственности служил переход такого права в порядке наследования. Данная практика выступала и продолжает выступать в качестве гарантии имущественных и иных интересов наследников. Как правило, ими выступают ближайшие родственники наследодателя. Однако законодательство большинства государств во все эпохи позволяло передавать собственность иным лицам, организациям и самому государству. А также учреждениям или живым существам, которые не во всех странах признаются субъектами права, в частности, животным. Кроме того, могут обозначаться особые правила, требуемые для вступления означенных в завещании лиц в законное наследование.
Леонид взял в руки лист с распечатанной лекцией и зачитал цитату об институте завещания в истории прежних цивилизаций, давших нам ориентир в области права:
– В древнем Риме, – начал Резневский, – считалось, что любой человек должен был готов уйти из этой жизни в любое время, но уйти таким образом, чтобы после его смерти у его близких и друзей не возникло сомнений в действительной воле наследодателя в отношении распределения имущества, которое он оставил живущим. Грамотно составленное завещание свидетельствовало о состоянии ума человека, о ясности его мыслей, способности отдавать отчёт своим действиям и предвидеть последствия своей последней воли.
Молодой человек дочитал и обратился к аудитории, придавая своему выступлению характер открытости и даже диалогичности:
– Вы можете вспомнить, – доверительно продолжил он, – произведения литературы и кинематографа, в которых сюжет построен на исполнении воли завещателя и связанных с этим различного рода интригах. Мне, например, приходит на память фильм «С днём рождения, королева», согласно которому трое сыновей якобы умершего наследодателя получат причитающееся им по завещанию имущество только в том случае, если в течение двух дней успеют жениться! – по аудитории прошёл сдержанный смешок. – Но это фильм сравнительно устаревший, ему почти десять лет. А вот вышедшая в текущем году лента, которая также построена на обыгрывании темы завещания, наверняка у всех вас на слуху. Ну что, назовёте фильм?
Лекторий пребывал пока ещё в полусонном состоянии. Никто не ответил, поэтому Резневский дал подсказку:
– Похищенная картина, убитый душеприказчик с отрубленными пальцами, связь портье с престарелой завещательницей…
– «Отель “Гранд Будапешт”»! – раздался голос с пятого ряда. А за ним ещё пара студентов начала произносить «отель…», но осеклась на полуслове, поскольку правильный ответ уже был дан.
– Конечно! – бодро отозвался Резневский. – «Отель “Гранд Будапешт”» по мотивам Стефана Цвейга. Абросимов, как обычно, всех опередил в ответе на вопрос, не связанный с правом.
– А как же «душеприказчик с отрубленными пальцами»? – парировал Абросимов. – Разве он не связан с правом?
– Связан, – согласился Леонид, но ответил уколом на укол. – Но ты не назвал фильм после его упоминания, а предпочёл дождаться темы консьержа и престарелой завещательницы…
Аудитория рассмеялась. Резневский прекрасно знал: лучшая схема ведения полутарочасовой лекции – это приободряющая фраза или лаконичная шутка в начале занятия, десять минут спустя, в середине и под занавес. Прекрасно располагает к себе слушателей и оставляет хорошее впечатление о лекторе. А главное – заставляет студентов концентрироваться в промежутках между шутливыми минутками – «мишутками», как называл их Леонид.
– Ладно, давайте вернёмся к нашей теме. Главным источником по наследственному праву для нас является гражданский кодекс, третья часть которого определяет наследство следующим образом. – Резневский сделал паузу, чтобы студенты приготовились записывать. – Наследство представляет собой имущество, передаваемое после смерти владельца в собственность другому лицу. Имущество может быть движимым и недвижимым…
Спустя пять минут диктовки молодой человек задумчиво посмотрел вдаль, как если бы противоположная стена аудитории находилась через квартал от него, и произнёс:
– Запишем определение завещания, которое сформулировал профессор юридического факультета Ленинградского государственного университета, советский и американский юрист Олимпиад Соломонович Иоффе.
– Олимпиад? – раздался смешливый голос с третьего ряда, после чего аудитория дружно захихикала и оживилась. А всё тот же шутник вопросительно добавил: – Олимпиад Соломонович?
– То есть собственное имя «Янис» тебя не смущает? – уточнил Леонид, и присутствующие рассмеялись ещё сильнее. – Прояви больше фантазии, назови своего сына Универсиадом! Будет Универсиад Янисович!
Резневский дал возможность студентам высмеяться и продолжил:
– Итак, запишем определение завещания профессора Иоффе. Кстати, самого молодого доктора юридических наук в советской России. – И Леонид начал диктовать: – «Завещание – это односторонне-распорядительная лично-формальная сделка, совершаемая на случай смерти в целях упорядочения наследственного правопреемства».
Повторив ещё раз и дождавшись, когда студенты запишут определение, Резневский отметил:
– Чтобы закрепить данное положение, подчеркнём в качестве важной характеристикам завещания как сделки её односторонность. Проще говоря, для отдания распоряжения не требуется согласия наследников. С другой стороны, они всегда вправе отказаться от наследства. Также важно отметить, что завещание само по себе не порождает наследственных правоотношений. Они возникают только после открытия наследства, для которого существует естественная причина – смерть наследователя. Наследование по завещанию, – он сделал жест, как если бы раскрывал веер одной рукой, – уже по самой своей основе предполагает, что указание наследников и причитающихся им частей будет произвольным, основанным исключительно на решении завещателя.
Леонид дал слушателям «впитать» информацию и продолжил:
Объём текста завещания, как правило, не регламентирован. История знает как самые короткие, так и самые длинные завещания. Почти сто тысяч слов, размер небольшого романа, – таков своеобразный рекорд текстовой величины завещания. Его оставила после себя американская домохозяйка, имевшая множество друзей и ещё больше врагов. Неудивительно, что на составление всего текста ей потребовалось два десятилетия своей жизни.
Самое же короткое завещание составил немец, – Леонид обратился к лекциям, – Карл Тауш. В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году он изложил свою последнюю волю всего двумя словами – «Всё жене».
Женская часть аудитории умилённо-мечтательно вздохнула, а Резневский отметил:
– Однако далеко не все завещатели среди мужчин оказывались столь привязанными и благодарными своим жёнам. Один австралиец составил, пожалуй, самое шовинистское и даже оскорбительное по отношению к женщине завещание. Всё своё состояние он оставлял друзьям, а супруге… Девушки, заранее простите меня за следующую цитату! Я озвучиваю текст завещания исключительно в образовательных целях. Тем не менее ещё раз извиняюсь! – Леонид обратился к распечаткам и продолжил: – Итак, своей жене он завещал всего один шиллинг, который, цитирую, «она должна потратить на трамвайный билет, затем поехать куда-нибудь и утопиться».
Женская часть аудитории вознегодовала, в то время как юноши разделились. Одни одобрительно присвистнули, другие сжали губы и осуждающе помотали головой. Вместе с тем никто в аудитории не остался равнодушным к прозвучавшей истории, и некоторое время Леонид ожидал, пока прекратится шум.
– Тишины! – наконец, провозгласил он. – Призываю всех к порядку! Да, я и сам не разделяю позицию завещателя в данном случае. Однако должен подчеркнуть, что в соответствии с российским законодательством такое завещание можно было бы оспорить, поскольку в отечественной юридической теории и практике наследовать что бы то ни было возможно исключительно абсолютно. То есть безотносительно к поставленным условиям, которые в подобных случаях признаются незаконными.
Действительно, – Леонид совершил элегантное движение ладонью, как если бы предлагал аудитории апельсин, – наряду с имущественными распоряжениями в завещании могут предусматриваться также распоряжения неимущественного характера, которые могут носить характер условий или завещательных возложений.
Хрестоматийный случай, иллюстрирующий данный аспект завещания, произошёл в самом начале двадцатого века. Один немецкий богач совершенно закономерно подозревал своих родственников в корыстном интересе. Поэтому он оговорил сумму, триста марок, которую они получат в том случае… – Резневский выдержал паузу, – если не пойдут за его гробом. Зная скупость своего почившего родственника, все решили получить хотя бы часть вознаграждения в виде упомянутой суммы. Между тем, в завещании немца указывалось, что его миллионное состояние должно быть поделено между теми, кто отказался от трёхсот марок и пошёл за гробом добровольно и с искренними сожалениями. Делить состояние не пришлось, поскольку похоронная процессия составилась из одной старушки, которая в итоге и получила состояние целиком.
Студенты оживились и зашептались между собой, видимо, делясь предположениями, что они-то уж точно обнаружили бы подводный камень в данном завещании и присоединились к престарелой родственнице наследодателя.
– Один из отцов-основателей Соединённых Штатов, Томас Джефферсон, был более гуманен в постановке условий исполнения наследства, – Леонид повысил голос, чтобы вернуть внимание аудитории и продолжить свою мысль. – Согласно его воле, родственники получали возможность вступить в наследство только после того, как освободят всех своих рабов. Вот таким филантропом был третий американский президент.
– А не второй? – с сомнением переспросил Бакланов, сын депутата.
– Третий, Иван! – уверенно ответил ему Резневский. – Джефферсон изображён на двухдолларовой банкноте, но президент он третий!
Одногруппники Бакланова рассмеялись, а Леонид процитировал строку из песни Ёлки «он учит географию по визам в документах». Наступил полуминутный гомон, которому, впрочем, Резневский не дал разгореться.
– Современная отечественная нотариальная практика также нередко сталкивается с завещаниями, которые требуют от наследника в качестве условия наследования «выйти замуж», «получить высшее образование» или «бросить курить». Сразу оговоримся, что ограничение дееспособности наследника прямо запрещено гражданским кодексом, статья тридцатая. Поэтому требование такого ограничения прав и свобод делает завещание недействительным. Однако тут же обратим особое внимание, что недействительным в этом случае завещание становится только в части поставленных условий – в части же завещанного наследства оно будет полностью законным.
– То есть, – раздался вопрос отважного студента с заднего ряда, – если бабушка завещает мне квартиру, если я брошу курить, то я в любом случае получу наследство?
– К сожалению, да! – шутливо признал преподаватель. – В данной ситуации квартира перейдёт в твою собственность, даже если ты не бросишь курить, не получишь высшего образования и не выйдешь замуж, Шатунов!
Аудитория засмеялась, но вопрошавший обиделся.
– Ваши слова можно расценить как публичное оскорбление! – заявил студент.
– Серьёзно? – парировал Резневский. – Ты обиделся, что я ограничил твоё право выходить замуж? Прости, пожалуйста! Мне показалось, это наименее вероятное событие из трёх. Но я не настаиваю.
– Зачем вы так со мной? – взаправду обиделся Шатунов.
– А ты зачем мою машину на прошлой неделе на стоянке заблокировал? – Леонид постарался перевести всё в шутку, оперируя действительно имевшим место инцидентом. Присутствующие развеселились от неожиданного перехода. – Голова-то должна быть на плечах: тебе же мне ещё зачёт сдавать, а ты меня в арбитраж задерживаешь!
Конфликт оказался исчерпан, и Резневский продолжил:
– Ладно, идём дальше. Вот ещё одна история, которая раскрывает другую важную черту судебных тяжб, связанных с завещаниями, – продолжительность процесса. Теоретически, если вскрываются новые и новые обстоятельства, уточнение документа для наиболее точного исполнения воли завещателя никак не ограничено во времени. По крайней мере, мы знаем пример того, как принятие окончательного решения по завещанию затянулось более чем на век!
Впечатлительная барышня не сдержалась и ахнула, а аудитория зашумела и пришла в движение.
– Если говорить более точно, – продолжил Резневский и подсмотрел в свои распечатки, – сто семнадцать лет – именно столько длились судебные тяжбы по завещанию самого богатого англичанина своего времени. Уильям Дженненс скончался ещё в 1798 году, а разбирательства по его наследству завершились лишь в 1915 году! В следующем году мы отпразднуем столетний юбилей окончания самого долгого судебного процесса по завещанию. Так что если хотите – можете выбрать данную тему для статьи в предстоящие чтения по гражданскому праву.
– У него было так много родственников? – выкрикнул баритон из гущи загудевших голосов.
– Напротив, – пытался перекричать студентов Резневский. – У него не было ни детей, ни жены. Ближайшим наследником оказался внучатый племянник, умерший в юности. Поэтому состояние в два миллиона фунтов пытались присвоить как совсем уж дальние родственники, так и откровенные авантюристы, дети лейтенанта Шмидта своего времени. В итоге, – резюмировал преподаватель, – судебное разбирательство окончилось в тот момент, когда предмет тяжбы – собственно наследство – было до последнего фунта потрачено на адвокатов и судебные издержки.
Собрание разразилось смехом.
– Если озвучить ещё некоторые забавные сведения о завещании, то вот вам краткая подборка интересных фактов. – Леонид обратился к распечатанным листам и стал зачитывать, выдерживая небольшие паузы между сообщениями. – Самое крупное в истории завещание принадлежало Генри Форду, на автомобилях марки которого многие из вас уже ездят, в то время как студенты менее престижных специальностях смогут накопить на них только лишь годам к тридцати. Так вот американец оставил полмиллиарда долларов различным учебным заведениям и благотворительным организациям.
Самое оригинальное завещание, безусловно, оставил английский писатель Роберт Льюис Стивенсон. Одна из его знакомых родилась в Рождество, двадцать пятого декабря. Поэтому зачастую её попросту забывали поздравить. Это всё равно, как если бы в России человек родился первого января: все празднуют Новый год, никому нет дела до именинника. Так вот, желая сделать приятное, Стивенсон завещал бедной женщине… собственный день рождения! Приходился он у него на тринадцатое января. После смерти писателя суд, однако, не смог удовлетворить его последнюю волю, поскольку закономерно признал дату торжества не входящей в состав имущества завещателя. В соответствии с этим дни рождения нельзя ни дарить, ни продавать, ни завещать.
Далее. В некоторых случаях для расшифровки завещания требуется вмешательство специалиста. Так произошло, например, при оглашении завещания лаборанта физика Нильса Бора, в котором употреблялись многочисленные узкоспециальные термины в сочетании со сложными оборотами речи.
Впрочем, – выждав некоторое время, пока студенты успокоятся, Резневский стал подводить черту лекции, – не всегда завещание уточняет наследников и причитающееся им имущество. На пороге смерти человек задумывается о собственной душе и обо всём святом, что есть в его жизни. Писатель Хантер Томпсон завещал выпалить свой прах из пушки под песню Боба Дилана «Мистер Тамбурин Мэн». Данная просьба была выполнена, а залпом руководил, кстати, не кто иной, как Джонни Депп. А музыкант Боб Марли завещал положить в свой гроб Библию, любимую гитару, футбольный мяч и пакет марихуаны.
Студенты заулыбались и запереглядывались, хотя общий смысл не печального, но всё же философского пассажа был им понятен. Воспользовавшись умилительной паузой – лучшим инструментом по пресечению ненужных вопросов в конце занятия, – Леонид весьма скоро подвёл черту изучаемой теме и в несколько предложений завершил лекцию. Студенты дружно зашумели, а преподаватель без лишних промедлений закинул бумаги в портфель, поблагодарил за внимание и отправился к выходу.
Едва Резневский со всеми распрощался и вышел в коридор, у него зазвонил телефон. Номер был незнакомый. Леонид пожал плечами, нажал на экране кнопку и приложил аппарат к уху.
– Алло!
– Добрый день! – прозвучал голос на том конце. – Леонид Михайлович?
– Да, он самый! – ответил Резневский. – Чем могу помочь?
– Меня зовут Никита Александрович Лепнин, – пояснил собеседник. – Я являюсь генеральным директором ЗАО «Высокоточмаш». Ваш номер мне дал Рубен Грантович. Надеюсь, я не слишком его подвёл, попросив Ваши контакты?
– Конечно! Пожалуйста! – с готовностью подтвердил Леонид. Рубен Грантович Абрикосов был крупнейшим адвокатом региона и наставником Резневского, которого он, собственно, и подменял на лекциях. Молодой человек понял, что Абрикосов подкинул ему хорошую работу, а человек, представившийся Лепниным, видимо, важная особа.
– У меня к вам очень простая и лаконичная просьба, – между тем, вещал голос в телефоне. – Мне вас отрекомендовали как высококлассного специалиста, поэтому мне неудобно просить вас об элементарной услуге, с которой бы справился любой нотариус. Однако моё обращение оправдывается деликатностью дела. Я хотел бы попросить вас оформить моё завещание. В нём не будет ничего особенного, но тем не менее я не хочу доверять данную процедуру специалисту, в котором не могу быть до конца уверен. Скажите, согласитесь ли вы помочь мне?
– Да, соглашусь! – утвердил Лепнина в своём решении Леонид. Попутно в его голове крутились мысли: «Ну ничего себе: только отчитал лекцию о завещании, как тебе сразу звонят по этому вопросу!» – Где бы мы могли встретиться? И когда Вам удобно?
Лепнин немного помолчал.
– Сейчас я нахожусь на лечении, – он решил признаться, – думаю, меня выпишут в выходные. Мы можем предварительно договориться на начало следующей недели. Я могу принять вас у себя на даче. Если хотите, вас привезёт и отвезёт мой водитель.
– О, нет, не стоит! – запротестовал Резневский. – Я на машине, мне не составит никакого труда к вам подъехать. Какой у вас адрес?
Леонид остановился у подоконника и, прижав телефон плечом к уху, достал из портфеля лист бумаги и авторучку, чтобы записать координаты.
– Косогорское шоссе, – начал диктовать Лепнин. Предчувствия Резневского по поводу богатого клиента подтвердились: Косогорское шоссе являлось престижным направлением, на котором селились преимущественно крупные бизнесмены или публичные лица. – Дом 147.
– Хорошо, – зафиксировал адрес адвокат. – Когда мне следует вам позвонить, чтобы подтвердить визит?
– Позвоните в пятницу днём, – в большей степени предположил, чем указал Лепнин.
– Я понял вас, Никита Александрович! – ответил стандартной формой Резневский. – Обязательно позвоню!
Собеседники обменялись требуемыми этикетом формальностями и распрощались. Резневский удовлетворённо кивнул сам себе и вышел из здания института.