Высшее благо. Естественный нравственный закон

Познакомившись с наиболее яркими безрелигиозными и религиозными этическими доктринами, мы обратимся к рассмотрению основных понятий этики. Специфика этического знания состоит в том, что оно использует понятия, которые в большинстве своем являются словами обыденного языка – «добро», «зло», «свобода», «долг», «совесть». Особенность этих понятий такова, что, с одной стороны, они выражают определенное содержание нравственности, отражают те или иные моральные позиции, а с другой стороны, сами эти понятия настолько основательны, фундаментальны, что в них представлена мораль как таковая, в сумме они выражают понятие морали.

Основная сложность, которая нас ожидает, связана с необходимостью сведения к некоторому понятийному единству различных религиозных традиций. Это не всегда в принципе возможно. Так, историческая преемственность христианства по отношению к иудаизму, очевидно, сочетается с существенными расхождениями в нравственных учениях христианства и иудаизма. Еще труднее отыскание понятийно-смысловых параллелей между, например, христианством и «атеистическими» религиями Дальнего Востока – буддизмом и даосизмом.

Мы попытаемся построить достаточно абстрактную и условную логическую схему этических понятий, а затем наполнить ее материалом различных нравственно-религиозных традиций. Эта схема включает в себя четыре уровня, в соответствии с которыми рассматриваются основные этические понятия:

1. Онтологический уровень. Он включает в себя понятия, описывающие источники и факторы нравственных действий, относительно обособленные от человека, коренящиеся в самом бытии, — по меньшей мере, с религиозной точки зрения. Это «высшее благо», «естественный нравственный закон», «добро», «зло».

2. Личностный уровень. Он содержит понятия, определяющие главным образом моральные характеристики и мотивы личности: «добродетель», «порок», «грех», «совесть», «долг».

3. Социальный уровень. В него входят понятия, описывающие «социальный аспект» нравственности, т.е. связанные с отношением к Другому, к социальной группе, к обществу в целом: «справедливость», «равенство», «свобода», «ответственность».

4. Праксиологический уровень (прагма – греч. «дело», «действие», праксис – греч. практика). Если названные выше уровни отражают преимущественно теоретический аспект морали, то праксиологический уровень включает в себя понятия, соответствующие основным элементам нравственно-религиозного опыта: «любовь», «милосердие», «совершенствование», «спасение».

Рассмотрим понятия, относящиеся к онтологическому уровню.

Высшее благо

В одной из тем в начале курса мы отметили, что поведение является морально совершенным тогда, когда оно направлено на совершенную цель, — цель, которая считается безусловной (абсолютной), признается в качестве высшего блага.
Категория высшего блага получила теоретическую разработку уже в этических трудах Аристотеля. Благом, говорит Аристотель, называют то, к чему все стремятся. Аристотель указывает на то, что понимание блага человеком зависит от множества обстоятельств – его возраста, социального статуса, профессии и т.д. Однако должно быть что-то, что ценно для человека независимо от этих внешних и во многом случайных обстоятельств. То, что ценно для человека как такового вообще и отвечает его назначению, Аристотель называет высшим благом. Эта содержательная характеристика понятия «высшее благо» будет взята нами в качестве исходной.

Высшее благо, исходя из данного определения, — устанавливается на основе ценностных критериев: благо есть то, что ценно. Высшее благо, соответственно, должно представлять собой высшую ценность. Однако между людьми нет согласия в том, что должно быть принято в качестве высшей ценности.

Что подразумевает под высшей ценностью Аристотель? Аристотель исходит из трактовки человека как разумного существа. А именно, разумность понимается им как специфическое свойство человека, отличающее его от растений и животных. Из этого, по Аристотелю, следует, что высшее благо для человека заключается в разумной деятельности души.

Очевидно, что понимание высшего блага с позиций любой религии будет существенно отличаться от аристотелевского. Кроме того, оно будет отлично и от других нерелигиозных трактовок высшего блага – как удовольствия (киренаики, эпикуреизм), счастья (эвдемонизм) как следования естественному закону (стоицизм), как пользы (утилитаризм) и т.д.

Слово «религия» восходит, по одной из версий, к латинскому religare – глаголу со значением «связывать». При этом подразумевается связь, связывание человека и Бога. Соответственно религиозное понимание высшего блага исходно отражает трансцендентные ценности и ориентиры человеческой жизни и деятельности, которые стремится найти и находит человек в религии. В любой религии конечное предназначение человека усматривается в приобщении к Богу – обожении, через личностное совершенствование и спасение. Бог выступает как абсолют, а мораль – как одно из средств обретения человеком этого абсолюта. С другой стороны, в религиозном сознании идея спасения – мощный стимул морали.

В христианской традиции высшее благо выступает как Царство Бо-жие. Внимательный анализ христианской трактовки высшего блага в сравнении с философскими трактовками дан датским богословом Г.Мартенсеном. Приведем фрагмент из его «Христианского учения о нравственности»: «Высшее благо можно понимать в двояком смысле; т.е. его можно отчасти рассматривать как то, что выше всех других благ (bonum supremum), то, что должно быть предпочитаемо всему другому, — то окончательное благо, в котором человек находит себе мир и успокоение, которых он не может найти еще нигде; отчасти его можно рассматривать как совершенное благо (bonum consumatum) и как сумму всех добрых вещей, содержащих в себе полноту всякого совершенства, в которой всякий недостаток восполнен, удовлетворены желания всех людей и даже всех вообще тварей. В обоих значениях Царство Божие есть именно высочайшее благо. Оно есть то, что только и требуется для человека, драгоценная жемчужина, приобретение которой нужно достигать пожертвованием всего остального, потому что человек через обладание его получает себе блаженство и спасение, даже если бы он принужден был обойтись без всех других относительных благ; оно есть единое на потребу не только для личности, но также для общества, которое без Царства Божия и его правды совершенно не имеет в себе счастья, даже если бы оно обладало всем земным добром» (Мартенсен…Т. 1., С. 156).

В этом фрагменте прекрасно выражено религиозное понимание высшего блага в целом, не только в свете христианской нравственной доктрины. Действительно, высшее благо, высшая ценность для религиозного сознания есть то, что находится по ту сторону земного, видимого мира, будет ли это спасение, Царство Божие, рай или нирвана, и обретение этого блага есть «единое на потребу», самоценность, ради которой человек нередко жертвует удобствами земной жизни.

Естественный нравственный закон

Еще одно важное понятие этики, общее для религиозных и безрелигиозных нравственных доктрин, — понятие естественного нравственного закона. Если высшее благо указывает, к чему стремиться человеку, то нравственный закон указывает, что нужно при этом делать. Естественный нравственный закон всегда рассматривается как нечто, стоящее над человеком, и вытекающее из фундаментальных принципов, на которых зиждется мироздание.

Архимандрит Платон (Игумнов) отмечает, что реальность естественного нравственного закона вытекает из общечеловеческого нравственного опыта, который у всех народов во все времена освящался верой в высшую и вечную правду, в мировой объективный закон, благодаря которому подлежит справедливому возмездию всякое совершаемое в мире зло:

«Реальность естественного нравственного закона убеждает нас в том, что личная нравственность отдельных людей, воплощаемая в нравственной культуре как традиционных, так и новых обществ, — это не просто случайный покров, наброшенный на историческую жизнь человечества, это фундаментальная, глубокая и таинственная основа мирового строя человеческой жизни. Быть нравственным – это значит предпочитать и избирать достойный способ существования, то есть осуществлять принцип, гарантирующий порядок в собственной душе и в окружающем мире по образцу того порядка, который мы видим в устройстве и закономерностях физической вселенной». К этому следует добавить, что естественный нравственный закон не является произвольным установлением человека, и его действие, фактически, также неотвратимо как действие физических законов.

Содержание нравственного закона может быть сведено в самой краткой формулировке к предписанию делать добро и не делать зла. Расшифровки естественного нравственного закона включают в себя общие для большинства народов требования, запрещающие убийство, прелюбодеяния и другие нравственные преступления. Возникает вопрос – каков источник предписания, выражаемого в естественном нравственном законе. По отношению к этому вопросу этические системы могут быть разделены на гетерономные (от греч. heteros – другой и nomos – закон), согласно которым человек получает нравственный закон извне, и автономные, согласно которым человек имеет собственный закон.

Пожалуй, наиболее яркий образец автономной этики – этика Канта. Это всецело рассудочная конструкция, которая тяготеет к дедуктивному, математическому выводу универсальных нравственных принципов. Таков – категорический императив Канта в нескольких его формулировках. В своей этике Кант исходит из фундаментального факта наличия Другого (человека) по отношению к каждому и вытекающих из этого требований к поступкам по отношению к Другому во имя соблюдения естественных интересов и свобод каждого человека. Подобного рода требования, согласно Канту, человек обнаруживает в своем разуме как априорную данность.

Очевиден безрелигиозный характер нравственного учения Канта, поскольку всякая религия помимо нравственных обязанностей человека по отношению к себе и к ближнему указывает на обязанности по отношению к Богу. Кантовская этика, возможно, способна упорядочить и усовершенствовать отношения между людьми, но идея спасения ей принципиально чужда.
Религиозные этические системы, как правило, гетерономны. В них источником естественного нравственного закона выступает не человек и его разум, а Бог (теономия). Следует оговориться, что ряд религий характеризуется отсутствием понятия Бога (конфуцианство, буддизм), но в любом случае источник нравственных требований в религиозных моральных системах – трансцендентный, сверхсущий.

Посмотрим, как преломляется понятие естественного нравственного закона сквозь призму различных религиозных традиций. Православное нравственное богословие, опираясь на святоотеческое наследие отождествляет содержание естественного нравственного закона с десятью заповедями Ветхого Завета.

При этом архимандрит Платон (Игумнов) замечает: «Как бы высоко мы ни ставили естественный нравственный закон, мы должны признать, что он указывает лишь на самый элементарный уровень нравственности… Христианам нет необходимости прибегать к естественному нравственному закону, имея более высокую и более совершенную этику в Евангелии. С точки зрения евангельской этики, мы не можем назвать человека нравственно совершенным, основываясь только лишь на том, что она – не убийца, не прелюбодей и не вор. Все наши представления и утверждения о добре и зле, о правильном и неправильном должны оцениваться в свете восточного православного богословия с его учением о личном спасении и обожении как главной цели назначения человека».

К христианской традиции относятся и следующие знаменательные слова апостола Павла из его послания к римлянам: «Когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах» (Рим. 2:14). Не вдаваясь в тонкости толкования этого текста, дадим иллюстрацию к нему:

Конфуцианство (Ли цзи): «Учитель заметил: «Жизнь нравственного человека следует как образцу всеобщему нравственному закону. Жизнь низкого человека, напротив, противоречит всеобщему нравственному закону.
Жизнь нравственного человека – отражение всеобщего закона, ибо он неустанно взращивает в себе истину, или нравственное бытие. Жизнь низкого человека противоречит всеобщему закону, ибо он в своем сердце не уважает нравственный закон и не боится его»».

Джайнизм (Уттарадхъяянасутра):
«Ночь проходит. Она никогда не вернется.
Тщетно проходит она для того,
Кто действует без закона».

Буддизм (Дхармасангити сутра): «Благословенные Будды, бесконечные и неограниченные в добродетелях, рождаются Законом Справедливости. Они пребывают в Законе, они воплощены в Законе. Закон – господин для них, Закон – их свет, Закон – поле их деятельности, Закон их прибежище…
Закон один и тот же для всех. Закон заботится и о низшем, и о среднем, и о высшем. Поэтому я должен сделать свое сознание подобным Закону. Закон нельзя понимать как нечто приятное. Закон нельзя передать. Поэтому я должен сделать свое сознание подобным закону».

Итак, естественный нравственный закон есть система универсальных, все-общих нравственных принципов, данных, согласно религиозной точке зрения, человеку Богом как нечто необходимое для его существования и жизни и укорененное в сущем, являющееся продолжением законов, лежащих в его основе.

Добро и зло

Добро и зло относятся к числу центральных и наиболее общих категорий этики. Содержание их коротко можно охарактеризовать следующим образом. Добро – это основная моральная ценность, нравственная ценность сама по себе. Добро – абстрактное понятие. Это простая позитивность, выступающая в отвлечении от всех конкретных качеств доброго. Категория добра не тождественна категории «высшее благо», так как добро не подлежит сравнению, оно не может быть высшим или каким-либо иным. Зло, очевидно, — это прямая противоположность добра.

Этика всегда подчеркивает взаимосоотнесенность добра и зла. Человек узнает зло, поскольку имеет определенное представление о добре; он ценит добро, испытав на собственном опыте, что такое зло. Другой аспект взаимосоотнесенности добра и зла – их вечное противоборство в одной личности. Эту мысль некогда выразил Овидий: «Благое вижу, хвалю, но к дурному стремлюсь». Более основательно та же мысль звучит у апостола Павла в его послании к римлянам: «Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое».

Абстрактность, точнее метафизичность категорий добра и зла служит тому, что как таковые они мало вовлечены в область нравственно-богословских рассуждений. Рассуждения о добре и зле относятся скорее к области богословия догматического и его аналогов в нехристианских религиях.

В традиции христианского нравственного богословия добро нередко отождествляется с высшим благом, в некоторых случаях с добродетелью, а зло – с грехом. Так, Г. Мартенсен пишет: «Царство Божие на земле может быть осуществлено только через постоянную борьбу со злом и через победу над ним, как над противоположностью к добру. Подобно тому, как добро есть то, к чему человек должен стремиться и в чем он вследствие влечения своего бытия находит себе мир и блаженство, так и зло представляет как раз противоположное этому… Зло есть грех, нарушение нормальных отношений … к Творцу».

Тестовые задания по лекции

Что верно в отношении естественного нравственного закона?
А) он обнаруживается во всех крупных религиозных и этических доктринах мира;
Б) считается, что он характерен для каждого человека;
В) он указывает, что нужно делать для достижения высшего блага;
Г) всё верно.

Все лекции по теологии Михаила Кожаева