Широко распространено употребление слова «художник» в широком смысле. Под его именем может скрываться и писатель, и музыкант, и вообще любой человек творческого склада. «Художника может обидеть каждый», гласит народная пословица.

В своих произведениях Фёдор Михайлович всегда рельефно выступает как художник слова, творец и активный участник романа или повести. Он очень любит начать очередное творение с рассказа о том, что был свидетелем описываемых событий, знал лично героев своих записок, но не всё произошедшее может воспроизвести полностью. В этом заключается почерк Достоевского, высшим шиком которого является критика самого себя за то, что он так затягивает вступление.

Но за канвой, в которой писатель фигурирует явно, скрывается гораздо более глубокий образ Достоевского-художника. Он знает о законах развития творческого гения, рассказывает, как пестовать свой талант, по каким правилам дар приносит плод и обретает признание, наконец – как взаимоувязаны та же бедность и художник. В одном из эпизодов «Неточки Незвановой» приятель скрипача Ефимова выдаёт потрясающий пассаж о музыканте как таковом, о гордости, славе и жизни. Позволю привести этот отрывок почти полностью, памятуя о том, что и сам Достоевский проходил через горнило лишений:

«Что тебя мучит? бедность, нищета? Но бедность и нищета образуют художника. Они неразлучны с началом. Ты ещё никому не нужен теперь, никто тебя и знать не хочет; так свет идёт. Подожди, не то ещё будет, когда узнают, что в тебе есть дарование. Зависть, мелочная подлость, а пуще всего глупость налягут на тебя сильнее нищеты. Таланту нужно сочувствие, чтоб его понимали, а ты увидишь, какие лица обступят тебя, когда ты хоть немного достигнешь цели. Они будут ставить ни во что и с презрением смотреть на то, что в тебе выработалось тяжким трудом, лишениями, голодом, бессонными ночами. Они не укажут тебе на то, что в тебе хорошо и истинно, но с злою радостью будут поднимать каждую ошибку твою, будут указывать тебе именно на то, в чём ты ошибаешься, и под наружным видом хладнокровия и презрения к тебе будут как праздник праздновать каждую твою ошибку (будто кто-нибудь был без ошибок!). Ты же заносчив, ты часто некстати горд и можешь оскорбить самолюбивую ничтожность, и тогда беда – ты будешь один, а их много; они тебя истерзают булавками… Ободрись же теперь! Ты ещё совсем не так беден, ты можешь жить, не пренебрегай чёрной работой, руби дрова, как я рубил их на вечеринках у бедных ремесленников» (1, 226).

Подобные советы можно давать многим нетерпеливым творческим личностям. И в то же время Достоевский указывает здесь на закономерность закаливания сильной личности: чтобы ценить заслуженное, заработанное, вымученное тобой, нужно всё-таки пройти через испытания, нищету и притеснения. И пробовать судьбу до ста раз подряд, если потребуется. Только так и появляется настоящий художник.

На днях я смотрел интервью Стинга Познеру и был немало удивлён, когда узнал, насколько многогранен английский музыкант. Он и ходит один в горы, и занимается йогой, и выступает за декриминализацию марихуаны, и отец шестерых детей, а в своём детстве получал несчётное число ударов розгами… Но главное – он имеет чёткую, очень глубокую и мудрую жизненную позицию. Стинг рассказал, в частности, что известность пришла к нему, когда ему было двадцать восемь. К этому времени он стал взрослым и самостоятельным человеком, семьянином и отцом. Музыкант отметил, как важно было прийти к славе не ветреным подростком, а зрелым человеком. Честно говоря, у меня создалось впечатление, что Стинг – своего рода воплощённый идеал музыканта, о котором говорит Достоевский. Сам же Фёдор Михайлович на пути к пестованию в себе художника преодолел куда бóльшие лишения.