Мальчиком лет девяти я вхожу в кабинет врача. Внутреннее убранство комнаты довольно скромное. Вдоль правой стены установлен длинный белый стол с двумя стульями. Слева в ближнем углу находится небольшой рабочий столик для медперсонала, усеянный многочисленными историями болезней, за ним – кожаный диван. А в самом конце, по диагонали к ближнему краю окна, завешена белая ширма для больных посетителей.
В настоящий момент в кабинете многолюдно. За врачебным столом заседают педиатр Гитлер с неизвестным мужчиной (они обсуждают научную проблему или конкретный случай) и молодая медсестра. В кожу дивана вжался до предела смущённый мальчик, ожидающий своей очереди, а из-за ширмы выглядывают ещё два его ровесника.
Окинув строгим взором присутствующую публику, я достаю из кармана спичку, чтобы зажечь её и поставить варить яйца. Но в синем черпаке на плите возле медсестры уже варятся шесть яиц, и необходимость в моём участии отпадает сама собой.
Ничуть не смущаясь, я подхожу к Гитлеру и начинаю рассказывать ему про другого знакомого врача, которого очень недолюбливаю и про себя называю «вонючим козлом». При этом я имею в виду самого Гитлера. Не дожидаясь никакой реакции, я разворачиваюсь и направляюсь к длинному столу на противоположной стороне. На его поверхности остывает кружка горячего чая, а ещё две, как ни странно, дымятся на стуле. Сажусь на второй, свободный стул. У меня в руках появляется миниатюрная книжка, по размеру как записная, и подошедшей помощнице врача я торжественно заявляю:
– Давайте ставить фильм!
После этой фразы Гитлер, заинтересованный моим предложением, подходит ко мне, и я показываю ему его текст в книжке. Мы начинаем репетировать. Помню, что на первой странице у меня всего две реплики, а на второй я успеваю произнести только одну и – просыпаюсь.
25.03.2005