Сновидение – страж сна.
З. Фрейд
Отличительной чертой современной цивилизации является то, как слаженно интегрируются заведения одного типа в один общий механизм. Так, являясь студентом кафедры теологии, я беспрепятственно могу заниматься по той же специальности на соответствующей кафедре любого другого университета страны. В данный момент, например, я нахожусь далеко от Тулы, но это никак не мешает моему обучению: мне достаточно придти в ближайший вуз, где преподают теологию.
Уже темнеющим зимним вечером иду на одну из таких кафедр к 16-ти часам. Меня встречает здание в стиле сталинского ампира с великолепной, ярко освещённой залой внутри, которая заканчивается узким и длинным коридором. По стенам этого тёмного прохода установлены ряды стульев. По правую от меня руку сидят двое незнакомых людей, а по левую – одинокий Пётр и один, кто должен умереть. Протиснувшись мимо всех них боком, я встречаю мою одногруппницу Вику, и мы идём с ней пить чай. Мимолётная вспышка неведомого гнева разрезает мою душу надвое, и я начинаю неистово кричать и бить ногами. Бесстрастно Виктория достаёт из-под стола бутылку водки и рюмки, и как ни в чём не бывало мы чокаемся огненной водой.
В итоге, так и не посетив ни одной пары, я ухожу с кафедры вместе с Таней, другой моей одногруппницей. Недалеко от учебного корпуса, около зелёного административного здания в два или три этажа, нам перегораживают дорогу десяток решительно настроенных пенсионерок. Старухи стелят прямо на снегу перед входными дверями тонкие покрывала и ложатся на них в знак решительного протеста последнему решению властей.
«Нет портфеля!» – останавливаюсь я как вкопанный перед укладывающимися бастовщицами и в ужасе смотрю на свои пустые руки. Должно быть, я забыл его на кафедре: разворачиваюсь и со всех ног бегу обратно. На ступенях у выхода – я вижу их ещё издали – стоят Вика и Павел Валентинович, мой классный руководитель в гимназии. Второпях я налетаю на ледяную корку и начинаю скользить-катиться, пытаясь удержать равновесие, но в конце всё же падаю и раздираю себе асфальтом куртку: между тротуаром и стеной кафедры экскаватор разрыл землю, и пар от горячих труб растопил снег вблизи провала.
Вернувшись на кафедру в поисках портфеля, я оказываюсь в оборудованной компьютерами библиотеке. Несмотря на то, что, кроме меня, в здании никого нет, один из компьютеров работает: видимо, его просто забыли выключить. На экране тонкого жидкокристаллического монитора светятся длинные ряды трёхзначных чисел «по зрению»: 180, 198 и т. д. по шесть-восемь чисел в строке.
Всмотревшись в эти ряды, я понимаю, что ими зашифрованы все события уходящего дня, начиная с моего прихода на кафедру (то есть, по сути, всё содержание сновидения). Не зная себя от счастья подобной находки, я – ощущая себя спящим в кровати! – лёжа сохраняю информацию как веб-страницу, чтобы утром расшифровать её на своём домашнем компьютере и таким образом вспомнить свой сон! Вслед за этим я как будто снова «засыпаю» (хотя, естественно, во время предыдущей операции я спал) и выхожу на улицу.
В тёмных проулках чужого города наталкиваюсь на моего друга Диму Борисова. Выпиваем за встречу. Окидывая взглядом местность, я осознаю, что мы находимся у трамвайного кольца на Косой Горе, недалеко от моего дома. Более того, на тротуаре возле остановки стоит мой потерянный портфель. Немного приблизившись к нему, я замечаю рядом в кустах пару новых ботинок и в нетерпеливом волнении смотрю по сторонам: нет ли свидетелей моей находки? К моему несчастью, в этот уже предрассветный час десятки рабочих идут в цеха, и, чтобы не навлекать на себя подозрения в готовящемся преступном деянии, мне приходится влиться в их нестройные ряды и пройти с ними до проходных. Однако через полминуты мне удаётся незаметно свернуть в сторону и, пропустив последнего, по тёмной стороне прокрасться обратно.
В страхе опоздать я смотрю на часы на сотовом телефоне. Время – 33:10 (учитывая, что в сутках двадцать четыре часа, в уме перевожу эту цифру в обычную и ошибочно получаю 7:10). В левом нижнем углу экрана светится конвертик входящего сообщения, открываю его: одногруппница Таня десять раз отправила мне одно и то же послание: «Получи одну из 1900-т моих мелодий». Ещё звонила матушка, об этом свидетельствует значок неотвеченного вызова: на телефоне был отключен звук, и я не заметил её звонка.
Наконец, запыхавшийся я возвращаюсь к остановке. В том месте, где стоял мой портфель, экскаваторы роют яму. С болью в сердце потерянно поднимаюсь домой. Явно не городской звук привлекает моё внимание: это мычит стоящий на асфальте телёнок. Повеселевший, я прибавляю шаг в желании погладить милую скотинку. Но моих намерений, видимо, не разделяют непонятно откуда появившиеся чёрные быки. В ярости они ударяют передними копытами в землю и, вдохнув полную грудь, срываются с места рогами вперёд, на меня.
С оледеневшими пятками и разрывающимся от ужаса сердцем я несусь от них прочь к ближайшему дереву. В два акробатических приёма я взбираюсь на дерево и в немом ужасе застываю, вжавшись холодными ладонями в грубую крону. Один бык с разбега врезается в нижнюю, довольно крупную ветку и ломает её, как хворостинку. Напугав меня до смерти, безжалостные животные выпускают из ноздрей прощальные клубы пара и столь же агрессивно, как и вначале, устремляются обратно. Собравшись с духом и немного отдышавшись, я неуверенно спускаюсь вниз.
Мои колени ещё не перестали дрожать от пережитых потрясений, как со стороны остановки ко мне подходят родители. Отец, со строгим холодным лицом, не знающим пощады, объявляет, имея в виду, видимо, мой портфель:
– Не ищи! – и безжалостно уходят дальше.
Не зная, что делать в этой жизни в целом и в этой ситуации в частности, потерянный и обезжизненный, я неторопливо поднимаюсь вверх по улице. У крыльца первого встретившегося мне магазина («Солнечный» выше базара) я вижу четыре пары сапог и поочерёдно беру их в руки и тереблю. В следующую секунду я набредаю глазами на – свой портфель! Радостный, я встаю, чтобы забрать его, но грациозно-воинственным прыжком дорогу мне перегораживает старая седая кошка-амазонка.
Недоумевая, почему я должен её бояться, я делаю шаг вперёд, но тут же понимаю ошибочность совершённого действия: злобная кошка обнажает свой звериный оскал, и откуда-то из-под нёба, как из шприца под давлением, извергаются тонкие ядовитые струи слюны. Но ужаснее всего острые, как кинжалы, клыки хищницы: в них просверлены диаметром с иглу дырки и нанесены грозные мелкие точки чёрного цвета.
Да, надёжная охрана у моего портфеля.
16.03.2005